Саша, Володя, Борис...

Но когда Цхай арестовал Лазовского и его подельников, выяснилось, что за спиной у банды стоят не чеченцы, а Лубянка. Воробьев при аресте заявил, что он агент ФСБ. Второй арестованный, Алексей Юмашкин, руководитель службы безопасности “Ланако”, оказался действующим офицером в чине майора: забирать его из-под ареста приехал дежурный офицер из Московского управления. Всего в деле фигурировали шесть сотрудников ФСБ. Впоследствии Юрий Щекочихин писал, что Лазовский “был на связи” у генерала Хохолькова, Сашиного начальника в УРПО.

Вскоре после ареста Лазовского Владимир Цхай умер от неожиданного и непонятного врачам поражения внутренних органов; ему было тридцать девять лет. По МУРу поползли слухи, что его отравили в отместку за то, что он разгромил подкрышную банду Конторы.

По делу “Ланако” состоялось два суда. Первый, в 1997 году, касался взрывов 1994 года. Помощник Лазовского Воробьев был осужден за терроризм. На суде он снова заявил, что был агентом ФСБ. В последнем слове он так и сказал: “Этот суд — издевательство над спецслужбами”.

Улики против самого Лазовского оказались недостаточными. Его осудили на небольшой срок за хранение оружия и наркотиков. Выйдя в 1998 году на свободу, он отстроил себе шикарную дачу в селе Успенском Московской области и стал сколачивать новую банду. Но в апреле 2000 года был расстрелян на пороге Успенской церкви. Стреляли издали, из кустов, из автомата Калашникова с глушителем и оптическим прицелом. Произошло это через восемь месяцев после взрывов домов в Москве.

Вскоре после смерти Лазовского над членами его банды состоялся второй суд, и связь с ФСБ опять вышла на поверхность. Согласно репортажу “Новой Газеты”, один из членов банды заявил: “Ваша честь, да [мы] же работали под крышей ФСБ. У Лазовского в штате [были] действующие офицеры, все боевики имели документы прикрытия, к которым не придерешься… Атлана Натаева привезли к месту убийства офицеры ФСБ. Эти же офицеры были на стрелке Лазовского с братом Атлана Саидом, его тоже убили”.

Другой член банды, в квартире которого был арестован Лазовский, также утверждал, что ими руководили с Лубянки. Он рассказал, как офицеры ФСБ встречались с Лазовским в аэропорту Туапсе перед ликвидацией директора нефтезавода. Он также сообщил, что за несколько дней до ареста его встретили у дома и доставили на Лубянку, где “один из высших офицеров” предупредил, чтобы он не давал никаких показаний.

Учитывая историю терактов 1994 года и то, что осенью 1999 года Лазовский находился на свободе, Саша считал, что тот вполне мог организовать взрывы домов; к тому же чеченцы принимали его за своего, и он мог сделать это чеченскими руками. Однако прямых доказательств не было.

В книге рассказывалось еще об одной “подкрышной” группе, которая могла стоять за взрывами. Ее организовал Андрей Морев, офицер, устроивший в 1996 году резню мирных жителей в чеченской деревне Свободная. Его арестовали и поставили перед выбором: либо будешь работать на ФСБ киллером, либо пойдешь в тюрьму. Морев собрал команду из двенадцати человек, каждый из которых имел за плечами кровавый след в Чечне. Начиная с 1998 года они совершили несколько “ликвидаций” на Украине, в Ираке, Югославии и Молдове. Группа Морева распалась в 2000 году, а сам он бесследно исчез.

Подобные истории убеждали, что для профессионалов “мокрых дел” из ФСБ не существует моральных запретов, которые помешали бы им организовать теракт на своей территории. Книга разрушала инстинктивную тенденцию законопослушного гражданина не верить, что зверство, безжалостность и патологическая жестокость, существование которых никого не удивляет в уголовном мире, также присущи и чекистам, использующим тех же самых уголовных “отморозков” для выполнения “специальных задач”.

Мое отношение к этой книге было сдержанным; мне не нравилось, что умозаключения и косвенные улики в ней заменяют доказательства. Но разговаривая с Борисом и Сашей по телефону (меня по-прежнему не пускали в Англию), я слышал в их голосах азарт. Не сговариваясь, оба сказали одно и то же.

— Представляю себе их лица в Конторе, когда получат книжку, — сказал Саша.

— Я бы много дал, чтобы посмотреть на лицо Володи, когда он будет это читать, — вторил ему Борис.

Для них эта книга вовсе не была рассчитана на широкий круг читателей. Это было персональное послание их врагам, вызов на поединок, эдакое “Иду на вы!”. Мол, мы знаем — вы взорвали дома, и сделаем все возможное, чтобы об этом узнал весь мир. С этой точки зрения, говорил Борис, не важно, что книга не станет бестселлером; если ФСБ действительно взорвала дома, то “ФСБ взрывает Россию” безусловно должна вызвать в Кремле страх и злобу и, возможно, спровоцировать реакцию, которая только добавит обвинениям убедительности. Я вспомнил этот разговор, когда убили Сашу.