Саша, Володя, Борис...

— Мы с друзьями все время гоняли их палками, — вспоминал кандидат в 2000 году. — Один раз я увидел огромную крысу и начал преследование, пока не загнал ее в угол. Бежать ей было некуда. Тогда она развернулась и бросилась на меня. Это было неожиданно и очень страшно. Теперь уже крыса гналась за мной. Она перепрыгивала через ступеньки, соскакивала в пролеты. Правда, я все равно был быстрее и захлопнул дверь перед ее носом… Там, на этой лестнице, я раз и навсегда понял, что означает фраза «загнать в угол».

По собственному признанию, Володя рос шпаной. Дворовый опыт стал источником многочисленных вульгаризмов и жаргонных словечек в президентских выступлениях. Это была не только школа речи, но и воспитание характера.

«Я был воспитан улицей, это были настоящие джунгли, — вспоминал Путин. — Прав ты или нет, ты должен быть сильным и сразу же отвечать на оскорбление! Если хочешь победить, ты должен идти до конца».

Несмотря на совместные усилия отца и учителей, его не удавалось отвадить от плохой компании — обитателей мира дворов, чердаков и подвалов, где ватаги малолетних хулиганов делили территорию, а поведение в драке составляло основу репутации.

По словам одного из школьных товарищей, Володя дрался, как бешеная кошка: “Маленький и тщедушный, он всегда, не задумываясь, атаковал первым: кусался, царапался, дергал за волосы; делал все, чтобы противник не мог опомниться».

Верность друзьям по дворовой компании — “своей кодле” была в этом мире высшей ценностью. Судя по всему, именно отсюда берет начало главная черта Путина, возымевшая такое значение в его карьере — лояльность по отношению к своим, “нашим”.

В книге “От первого лица” Путин говорит, что “неизвестно, как бы все дальше сложилось”, если бы в возрасте одиннадцати лет он не увлекся дзюдо. Первый тренер сыграл в его жизни “решающую роль… из двора вытащил”. Дзюдо научило его дисциплине, концентрации и тактическим навыкам. Оно стало всепоглощающей страстью. Как вспоминал тренер, на ковре Путин “был как маленькая рысь, он шел к победе любой ценой”.

На юридический факультет ЛГУ Путина взяли по “спортивному набору”, и он полностью оправдал ожидания, став чемпионом Ленинграда. Он продолжал выступать на ковре и после окончания вуза в 1975 году, защищая честь своей организации на внутриведомственном уровне; только теперь это были секретные соревнования, поскольку молодой специалист был распределен в Ленинградское управление КГБ. Девять лет спустя, оказавшись на курсах повышения квалификации в КИ (Краснознаменном институте им. Андропова), он запомнился сокурсникам в первую очередь как заядлый дзюдоист. Один живущий в Вашингтоне выпускник КИ рассказал мне, что всякий раз, проходя мимо спортзала, он слышал “крики и вопли” — это был Путин, который все свободное время посвящал тренировкам.

В книге “От первого лица” Путин не оставляет сомнений, что его главные жизненные впечатления и принципы были накоплены в уличной школе социального дарвинизма, драках на школьном дворе и в схватках на борцовском ковре. Воспоминания о проведенных боях наполнены красочными деталями переполнявших его чувств и размышлениями о тактике боя. Много лет спустя бойцовский опыт проявился в словах и делах президента, а блатная мудрость: “Мы проявили слабость, а слабых бьют” стала лейтмотивом его режима.

Как объяснял Березовский, “крутой” имидж Путина — “малолетний хулиган, спортсмен, разведчик” намеренно раскручивался в предвыборной кампании 1999 года. Он соответствовал настроениям большинства россиян. Уязвленная национальная гордость после поражения в холодной войне, мечты о “твердой руке”, которая принесла бы порядок и стабильность, и режущая глаза разница между роскошной жизнью околокремлевской элиты и нищетой масс — все это привело к тому, что аскетичный и угрюмый маленький человек со стальным взглядом и манерами предводителя дворовой “кодлы”, готовый бросаться в драку и побеждать любой ценой, был встречен массами с восторгом и ликованием. “Семья” упаковала Путина в соответствии с худшими инстинктами уставшего и озлобленного народа, полагая, что это всего лишь предвыборная технология. Но все оказалось всерьез.

ЕСЛИ “ХУЛИГАНСКАЯ” и “спортивная” составляющие официального образа претендента были близки к истине, то чекистская часть, а именно пятнадцать лет, якобы проведенных на тайном фронте борьбы с внешним врагом, по мнению Саши Литвиненко, были не более чем нагромождением белых пятен и нестыковок, за которыми скрывалось нечто такое, что имиджмейкеры не хотели выносить на публику. Саша утверждал, что Путин был чекистом наименее почетной разновидности, которую легко распознать, если понимаешь внутреннее устройство Конторы: это был профессионал политического сыска, а вовсе не разведчик или, как Саша, борец с бандитами. Миф о Путине-разведчике, который должен был представить претендента фигурой романтической и инстинктивно уважаемой, разваливался при ближайшем рассмотрении его профессиональной биографии.