Сашка. Буду счастлива вопреки! (СИ)

Я поднялся с корточек, подошел к Женьке и встал в стойку боксера. Он затронул святое — Лену и нашу дружбу, поэтому я должен спасти свою честь.

Ребята снова принялись ржать.

— Ромашов! Ты смотри, Камальский на тебя нападает! Сейчас тебе не поздоровится!

Женька встал, одним движением заломил мне руку, другим развернул от себя, третьим дал пинок мне под зад. От неожиданности я упал.

— Тебя мамка бороться, что ли, учила? — спросил он.

Одноклассники хохотали и хлопали в ладоши. Лена смотрела с сочувствием, но даже не встала со своего места.

Униженный, разбитый, с ободранными ладонями, я кое-как поплелся домой. По дороге я плакал и мечтал, чтобы меня просто не было.

Глава 170

Артур.

После этого я сильно заболел. Температура под сорок, кашель, насморк, красное горло, непонятная аллергия — навалилось все и сразу. Мама сходила с ума от волнения. Я обо всем ей рассказал без утайки. И про то, что очень сильно полюбил Лену, и про то, как надо мной издевались, и про то, как мой друг Женя оказался не другом и унизил меня перед всеми одноклассниками, в том числе и перед Леной.

— Хочешь, я с классным руководителем поговорю? С директором? С родителями Жени? С родителями тех мальчиков, которые начали травлю? — предложила мама.

— Мам! Ни в коем случае! Меня же тогда совсем загнобят!

Я был рад тому, что моя чуткая и внимательная мама хотя бы спросила у меня, а не наломала дров раньше времени.

— Можно я больше не пойду в школу? — спросил я с надеждой.

— Нет, Артур, нужно доучиться, — отрезала мама.

После этого я попытался покончить с собой. Мама потом неделю сидела на успокоительных и у нее тряслись руки.

— Твари и твои однокласснички, и твой Женя, и твоя Лена, — в сердцах кричала она. — Им поржать, а у меня ребенок руки на себя накладывает!

— Лена не виновата, что ее полюбили двое, — объяснял я.

Мама, как могла, утешала меня. Покупала что-нибудь вкусненькое, умоляя дождаться ее из магазина без глупостей, сидела у моей кровати, рассказывала интересные истории, а на ночь читала вслух мои любимые книги.

Однажды она пригласила на ужин своего хорошего знакомого, Виктора Петровича, и приготовила свои фирменные блюда.

— У нас праздник? — удивился я.

— Нет, просто гости. Гость.

Пришел Виктор Петрович с бутылкой вина. После третьего бокала и непринужденной беседы мама завела речь о главном.

— Вить, помоги, пожалуйста, как врач и как мужчина. Ты знаешь, что я воспитываю Артурку без отца. Я всегда думала, что лишь бы хорошо учился и устроился на нормальную работу. Вроде и школу хорошую нашла. А они вон выпили с классом после концерта и одноклассники его стали травить. Был бы отец, он бы или бороться его научил, или уши им надрал. А так он пришел домой весь в слезах.

— Ты в каком классе-то, парень? — обратился мужчина ко мне.

— В десятом.

— И пришел домой в слезах?

— Да. Они сначала смеялись надо мной, потом мой друг Женя пнул меня, и я упал. Прямо перед всеми. И они опять смеялись, — честно рассказал я.

— Он у тебя с особенностями, что ли? — без обиняков спросил Виктор Петрович у мамы.

— Нет, отставания в развитии нет, проверяли. Учится так и вовсе на отлично. Просто очень бесхитростный. Людям доверяет. Не понимает, что могут и обидеть, и обмануть. Все знакомые мамочки тащились — какой у вас ребенок хороший и беспроблемный! А он и до сих пор таким остался. Тяжело ему.

— Значит, так, — решил Виктор Петрович, — в понедельник приедешь ко мне. Запишем тебя в секцию по борьбе, в качалку, походишь в группу коммуникации для подростков, ну и давай все анализы сдадим, посмотрим, что с гормонами.

— По борьбе? — охнула мама. — Может, не надо, Вить? Его же изобьют.

— Надо, Оля, надо. Будет настоящим мужиком, а то нюню вырастишь.

Глава 171

Артур.

Виктор Петрович работал врачом в большом детском спортивном центре. Как и договаривались, я пришел к нему в ближайший понедельник, и он записал меня и в тренажерный зал на силовые тренировки, и в секцию по вольной борьбе, и в группу коммуникации для подростков.

Мне было страшно настолько, что я весь покрывался потом и каменел. Как и при Лене, не мог выговорить ни слова. Но у меня вдруг появилось такое горячее желание стать и сильным, и общительным, и просто обычным парнем, что я решил делать все, что скажут, во что бы то ни стало.

Меня били и роняли на борьбе — я поднимался с пола и снова, через силу, отрабатывал упражнения.

У меня до судорог ломило все мышцы после спортзала, но я шел туда опять и опять, превозмогая боль.

У меня кружилась голова до звездочек в глазах на тренингах в группе, но я вызывался на все ситуации, которые предлагала разыграть психолог, и уже к седьмому занятию стало гораздо легче. Также я записывал все, что она говорила, и перечитывал дома.

Я сходил ко всем врачам, о которых сказал Виктор Петрович. Он посмотрел результаты анализов и объяснил, какие витамины включить в рацион, и какие препараты нужно попить.

Через месяц меня стали хвалить и в группе, и в тренажерке, и на тренировках.

Через полтора я понял, что немного похудел, похорошел, и мне стало легче общаться с людьми.