Сашка. Книга вторая

– Да только то, что передо мной не исчезает картина, как бригадир трусики с тебя стягивал.

– Что ж это такое, Саша? – с рыданием ответила она. – Хорошо… Я всё поняла. Я не могу больше такое терпеть. Вернусь к себе. Одумаешься – позови.

Она сложила тряпьё в чемоданчик, постоянно всхлипывая, и ушла, оглянувшись у двери. Когда она ушла, он достал из чехла аккордеон, который купил недавно, и стал наигрывать, заполняя тишину одиночества грустью, облечённую в звуки.

На другой день Аня снова не пригласила его к себе – посидели у отца, выпили вина. Разговорившись, отец стал расхваливать дочь и пообещал, что в случае, если найдётся порядочный муж, то он подкинет деньжат и перепишет на неё дом с садом в Ярославле. Сам он в этом случае отправится в Рязань заключать мировую с супругой.

28

Аня пригласила его на третий день. Сашке её квартира показалась похожей на храм, где Аня как будто излучала свет. Они сидели за чаем, он тыкал ложечку в вазу с вареньем и, не отрываясь, смотрел, смотрел на неё. Она, кажется, говорила про варенье, про работу, но он не слушал. Иногда она задерживала взгляд на нём, и тогда темнели глаза её. Шло время, а он продолжал сидеть, витая в атмосфере рая. Вздрогнул, когда она взяла его руку.

– Ты на меня глядишь, как будто не видишь, – шепнула она, озарив Сашку синим огнём.

Он сжал её тонкие руки не сильно, трепетно и сказал:

– Аня, я в тебя влюбился, никогда со мной такого не было. Смотрю, а ты словно и не женщина, а воображение, да, ты – моё воображение, которое передо мной сидит.

– Милый Сашенька, – на глазах у Ани появились слёзы. – Ты моё счастье! Я никогда не думала услышать это… За такие слова умереть не жалко. Спасибо, спасибо тебе…

Полетели ночные часы, а они сидели у стола, на котором стояли чашки чая, и держались за руки.

– Сашенька, давай приляжем, – она тихо шепнула, осторожно разжав его пальцы. – Тебе на работу с утра. Поспи, а я караулить сон буду твой.

Он лежал на спине, она около – на боку, положив руку на грудь ему, слегка шевеля по ней прохладными пальчиками. Он чувствовал себя плывущим в небе. В этот момент он был, казалось, не мужчиной, лежащим с женщиной, готовой его ласкать, желающей ему отдаться, а облаком. И даже не почувствовал, как она сунула между ног его свою ножку; его блаженное состояние непроизвольно и плавно переплыло в сон. Перед утром он проснулся от дыхания её губ, которые нежно бродили по его лицу.

– Проснулся? – нежный шёпот. – А я сон твой караулю, не спала.

Губы её приблизились к его губам. И внезапно увидел он женщину, желаемую, и руки потянулись к ней.

– Отдыхай, мой любимый, я сама, – буднично шепнула она.

Прижав горячую ладонь к его губам, она другой ладонью нежно погладила ему грудь, живот, и пальчиком оттянула резинку трусов. Он смотрел в упор на неё, желая вернуть ощущение светлого облика, но её ласки мешали ему, и уже привели к состоянию, когда мужчина перестаёт владеть собой. Но она не отдавала ему инициативу, ловко и изящно сев на его живот, Он, блаженствуя, почувствовал её. А она принялось покачиваться, ускоряясь и сопровождая движения стонами и шёпотом.

Рассвело. Они лежали. Она наклонилась над ним, улыбнулась. Он на неё смотрел широко открытыми глазами. Увы, прежнего ощущения не было, а вместо него он видел довольно уставшее от бессонной ночи лицо, и небольшой прыщик у носа. «Что я навыдумывал, – невольно подумал. – Женщина обыкновенная, и не такая красивая, как Люба». Уходил он с неприятным ощущением раскрывшегося обмана. «Этого не должно быть, всё вернётся, не бывает так» – успокаивал он себя. Но весь день, когда представлял он её, почему-то навязчиво появлялся перед глазами его этот прыщик.

Вечером он снова пришёл. Она ждала. Стол ломился от угощения – бутылка вина, множество закусок. Но он ничего не видел, а только то, что боялся – её прыщик; былого неземного ощущения не было. Зато что-то зажглось где-то внизу живота, и тут же захотелось опрокинуть эту женщину навзничь и овладеть ей, упиваясь податливым телом.

29

Из Москвы приехал инженер путеец, Забаев. По его методу сразу же начали прокладку рельс на откаточном штреке. Сашка с напарником сидел в курилке; курили и, молча, слушали болтовню присутствующих горняков. Выкурили по одной, Сашка встал, чтобы направиться к выходу. Но задержал напарник:

– Подожди, Саша, посидим, ещё давай курнём.

Выкурили. Но напарник просит ещё хоть пару минут посидеть. Уже потом он рассказал, как голос внутренний его к месту пригвоздил. И как после этого не верить в предчувствие, оно спасло им жизнь. Едва они встали, чтобы пойти по штреку вниз, как услышали грохот. Когда подбежали к зеву откаточного штрека, там уже толпились горняки, к которым вскоре присоединился директор шахты, бледный, как мел. У барабана лебёдки трясся такой же бледный лебёдчик и повторял лишь одно:

– Позабыли сцепить, позабыли сцепить…