Сашка (СИ)

Приехал Агафон один. Остальные диверсанты остались бдеть. Мало ли, вдруг урок пойдёт не в прок. Приехал ветеран на бричке, что ему на неделю одолжил, поставленный в известность о случившемся, зять Сашкин — князь Болоховский Николай Иванович. И привёз с собой языка. Язык был связан по рукам и ногам и ещё и мешок надет на голову. Ночевал дембель не на постоялом дворе или у кого из крестьян, сдающих жильё путникам. Ночевал в лесу у костра, свернув с проезжей дороги. Конспирировался? Есть такое слово? Шукался.

Вообще, захватили «наши» двух языков, но везти к Сашке обоих посчитали избыточной мерой дознания. Одного хватит, тем более что поджигатели уже все рассказали. Сработали познания Коха в…

Ну, да по порядку.

В этот раз сидеть в беседке, продуваемой всеми ветрами и промокаемой всеми дождями, зарядившими пару дней назад, ни Сашке, ни Агафону не хотелось, и перенесли совет в Филях в кабинет Сашкиного батяньки. Царствие ему небесное.

— Машуня, — выловил Виктор Германович домоправительницу, — стой на лестнице и никого на правую половину второго этажа не запускай. У меня там секретный разговор с Агафоном будет.

— Это с Агафоном-то секретный. Да к вечеру вся усадьба знать будет, — фыркнула Машка, но позицию заняла.

— Рассказывай, — убедившись, что караульный стоит на лестнице, затащил в кабинет разведчика Сашка.

— Кхм, так что разрешите доложить, Вашество, всё получилось. Как было приказано. Потерь с нашей стороны нет. Только Кольке Черному зуб один в драке выбили…

— А зачем вы ребенка в драку втянули? — покрутил головой Сашка, удивляюсь такому повороту.

— Да сам полез. Неслух. Вот и получил случайно. Ничего, зуб молочный. Новый вырастет.

— Ну, не перебиваю больше, рассказывай, — в этот раз пирожков не было, отвлекают они дембеля, мешают на рассказе сосредоточиться, опять же дикция с пирожком во рту не та.

— Так что докладаю… Ага, прибыли мы в Тулу и, как водится, зашли перекусить в тот трактир, где Александр Коморин робит. Сразу его на нашу сторону и уговорили перебраться. Он не против, и в Болоховское по завершению войны сей переберётся, ежели дом построите. Он в мастерстве особо не замечен, особливо крестьянском. Зато Александр говорит, что он поднаторел мушкеты и пистоли чинить. Может, надобен нам такой мастер, а нет, так он согласен к кузнецу пойти в помощники.

— Я думаю, что пригодится, обязательно привезите его потом. Какая разница три дома строить или четыре. Ты не отвлекайся, Агафон, рассказывай, что дальше было, — Сашка резко встал и подошёл к двери. Приоткрыл. Нет, никто не подслушивал. На лестнице коринфской колонной высилась Машка.

— Ага, докладаю. Передали Акинфию мы лекарство и на следующую ночь и заступили в дозор, двое я и Алесандр у лавки, а Кузьма с Ерофеем Одноруким в дому у Акинфия, в сенях расположились, а на чердаке у них пацанчик, значится, и у нас в проулке, что на пустырь ведёт, тоже Колька, ну которому зуб сломали.

— Правильно, — так Сашка им и советовал.

— Ага. В первую ночь ничего не было. И во вторую. Мы уже думали пацанят-то отправить крималов твоих, Александр Сергеич, искать, но решили ещё ночку выждать. И точно! — Агафон, скинул безрукавку овчинную, в доме натопили так, что можно париться. Хоть за веником посылай.

— Поджигатели? — Сашка снова дёрнулся к двери, какой-то шум послышался. И точно, кикимора хотела пробраться, но Машка встала грудью. Ну, у неё в разы больше. Тут десять Анькиных «нада», чтобы одну Машкину заменить.

— Они, Александр Сергеич. Двое с ведром крадутся вдоль забора. Колька тявкнул, как оговорено, мы и насторожились. Похоже эдак, как мелкая собачонка. Присмотрелись. Ну, точно поджигатели. Крыльцо облили из ведра маслом и достали кресало, чтобы, значится, подпалить лавку. Тута мы и выскочи с дубьём. Я одному-то успел только по руке шкваркнуть, чтобы запалить, стало быть, не успел. А Александер по хребтине второму, но тот-то юркой. Увернулся и нож выхватил из сапога. В сапогах оба были. Не простые парни. Тут на него сзади Колька и кинулся. Ворог-то пока изворачивался, да Кольку стряхивал, успел от Александра по ноге получить дубьём. Упал на колени, но зверь истинный, рычит и руками машет, тут и прилетело Кольке в харю. Зуб и выбил. Но я ему по башке сразу саданул, он и прикорнул в лужу масла. А второй ворог тоже нож хотел достать, да я ему пальцы сломал. Он нож не удержал и завыл. Ну, Колька не него бросился и за ухо укусил. А после мы уж набросились вдвоём и повязали. Того, со сломанной ногой и башкой разбитой, мы в погреб сунули. Выживет — его счастье. А не поджигай дома чужие, ну, а представится, так черти ему в аду гарный костерок-то сообразят. Сбудутся думки его.

— Молодцы. Награжу вас всех. Ну, допросили языка? Что говорит. Али молчит? — Сашка мысленно потёр руки. Вроде и в самом деле всё не плохо получилось.

— Допросили. Как водится, шило, как ты, Александр Сергеич, и говорил, к глазу поднесли, да спросили с вежеством: «Кто послал, курва»?

— И?

— И сознался. Чего ему с шилом в глазу запираться? — осклабился ветеран, показывая, что и сам пару зубов не уберёг когда-то.