Сашка Вагнер. Вера. Отвага. Честь

— Борзого ранили, — сообщил я Хабибулину. — Щербатый пока командует, я отвезу Мишку в госпиталь, мирных оставлю там же и сразу к вам. Может, и подкрепление привезу, если надо.

— Вас понял, — ответил Хабибулин.

Тем временем мы выскочили наружу через пустой ангар у железнодорожных путей…

— Узконаправленный канал, говоришь? — зло процедил я, глянув в окно. Было от чего упасть духом — нам наперерез ехала бандеровская бронегруппа.

— Каждой б… по паре, — выругался Коротких. — Ну и зоопарк, м-мать его.

Да уж зоопарк, иначе не скажешь. Две БМП-2, старенькая БМП-1 «Брэдли», «Мардер», но хуже всего — английский трёхосный бронеавтомобиль «Саладин». Скорость у него была сравнима с нашей, проходимость тоже, а мощная трёхдюймовая пушка способна была справиться даже с танком времён Второй мировой.

— Командир! — Голос Джейсона оставался спокоен. — «Каролина» на связи.

— Что, сухари, припекло? — донеслось из рации. — Ничего, мы мчимся к вам на всех парах.

Машину тряхнуло. По нам открыли огонь — кажется, пока только БМП.

— Быстрей, Хоттабыч, — крикнул я. — Выжми всё из своего парохода, у нас «Саладдин» на хвосте!

Машину тряхнуло сильнее. Если трясёт командный броневик на базе МАЗа…

— У «Брэдли» есть ПТУРы, правда, старые, — заметил кто-то, кажется, Боцман.

— У остальных тоже есть, — ответили ему, кто — я так и не понял.

— Вижу вашего султана на колёсах, — ответил голос из рации. Я преследователей наших уже не видел, мы удирали от них со всех ног, петляя прямо через рельсы, что в машине почти не чувствовалось. — Лови подарок, гнида!

— Ура! — завопил Хмурый, который сидел на корме и наблюдал как раз за тем, что творится сзади. — Ну, Хоттабыч, ну, волшебник, застрелил Саладдина… вот б…, по нам ПТУР пустили…

— Сухари, вас торпедируют, — ехидно заметил Хоттабыч. — Ничего, сейчас мы вас дымком накроем, ракеты и потеряются, у них же по кабелю наведение…

На какое-то короткое время видимость вокруг нас закрыло облако белого дыма. Похоже, Хоттабычу это не мешало: наша машина свернула за большую трансформаторную станцию, и в боковой иллюминатор я разглядел…

Приземистый силуэт старого, ещё военного образца, Ис-3 — первые такие танки опробовали свои гусеницы на параде в Берлине, в сорок пятом; стену белого дыма, вылетающие из неё силуэты наших преследователей…

Бах! — и «Брэдли» исчез в клубах дыма и пламени.

— Серёга, снаряды! — донеслось в эфире. — Ай, молодец. Сейчас «Куницу» подстрелим.

Бах — и выскочившая из дыма БМП «Мардер» исчезает во вспышке пламени.

— Вы езжайте, — говорит Хоттабыч, — я с этими сам разберусь.

— Хоттабыч, — передаю я, пока мы отъезжаем. — Ты чем занят сейчас?

— Свободная охота, — отвечает он.

— Покарауль тут пока, — прошу я. — Там наши внизу. Я скоро вернусь, дело срочное и важное.

— Как будто у тебя другие бывают, — смеётся наш спаситель. — Покараулю, чего уж. Эх, вот бы они «Челленджер» на закуску прислали или там «Леопард»…

* * *

— Он потерял много крови, — говорит старый врач. Если бы не вьющиеся седые кудри, он был бы похож на покойного Жириновского. — Но прогноз хороший. У него четыре плюс, делаем переливание. Вытащим, короче.

Я киваю:

— Хорошо. Если… Вытащите его, доктор. Прошу вас.

— Можно, я останусь с ним? — спрашивает Бианка.

— Только под ногами не путайтесь, — ворчит доктор. — А лучше погуляйте где-нибудь, а через пару часов возвращайтесь. Думаю, мы к тому моменту закончим.

— Может… я проведу вас? — спрашивает девушка. Я соглашаюсь. Пусть проведёт. До серой зоны, дальше мы сами.

Подъезжают ребята на ГАЗ-66 — обе оставшиеся группы, что кстати. Вниз они не пойдут, будут охранять вход.

— Хабибулин был сто двадцать секунд назад, — сообщает Джейсон. — Сказал, что у них всё тихо.

Мы с Бианкой забираемся в «шишигу» к Джейсону и остальным. Едем потихоньку, спешить пока некуда.

— Сколько до взрыва? — уточняю я.

— Двадцать восемь часов, — отвечает Джейсон. — Я расшифровал инфу с их компов. Можно перекрыть основные тоннели вниз, но есть технические ходы, по которым может пройти группа. — Он поворачивает планшет ко мне, и я вижу план того зала, в котором стоит реактор. — Все они выходят вот в этот коридор, похожий на крест, и перекрыть их нечем.

— То есть, — интересуюсь я, — один человек с пулемётом и запасом патронов сможет удерживать зал?

Не сразу, но Джейсон отвечает:

— Да.

Я киваю. Внезапно Бианка спрашивает меня:

— Почему вы, русские, говорите, что с вами Бог? Это разве не гордыня?

С того самого момента, как мы погрузились в наш ГАЗ-66, девушка была какая-то отстранённая. Нас трясло на ухабах разбитой дороги, а я нет-нет да и поглядывал на неё украдкой. Интересно всё-таки, какие мысли бродят у неё в голове? Неужели после пережитого в её мировоззрении ничего не переменится?

— Почему вы спрашиваете об этом?

— Видела надпись на танке Хоттабыча, — отвечает она не сразу.

Я хлопаю по плечу Димку-водителя нашей «шишиги»:

— Поверни к кладбищу, хорошо? — потом говорю ей: — Сейчас я вам расскажу и даже покажу.