Сат Чит Ананда

Поэтому тебе нужно быть немного бдительнее, чтобы найти такие мгновения, пространство, в котором ты сможешь расслабиться, медитировать. Я не советую вам медитировать, сидя на лондонских улицах. Это возможно только тогда, когда вы познали медитацию и прошли по пути не один раз, и вам уже все равно, медитировать на улицах Лондона, Нью-Йорка, или в любом другом месте; в любом месте вы можете соскользнуть глубоко внутрь себя. И ваше внутреннее бытие не принадлежит Западу или Востоку, оно превосходит всю двойственность.

Но трудность, определенно, присутствует, и единственный способ разрешить ее вот какой: когда вы можете приезжать сюда, приезжайте. И тогда полностью забудьте о Западе и не тратьте ваше время на что-либо еще. Вложите всю вашу энергию в медитацию. И после того как однажды вы будете укорененными в своем бытие, после того как вы познаете внутренний путь, какими бы вы ни были, вы можете попасть в центр без труда. Даже тогда, когда вы умираете, вам будет нетрудно сделать это. Вы можете быть больными, разницы нет.

С одним великим английским философом произошел странный случай. Его звали Лоуд. Он всегда выступал против Гурджиева. А в современном мире Гурджиев - это единственный человек, который очень искренен, который впитал в себя послание внутренней кристаллизации, перенеся его с Востока на Запад.

Многие другие обращались к Западу, большинство из них просто показывали фокусы, они приезжали на Запад просто для того, чтобы заработать деньги. Теперь на всем Западе есть индийские монахи, японские монахи, тибетские монахи, но они не настоящие. Все, что им нужно - это воспользоваться интересом Запада к Востоку.

Из-за того, что Запад так сильно развил ум, вы не можете сравниться с ним интеллектуально. Вы не можете завоевать его. Но Запад полностью забыл о внутреннем мире, настолько, что даже идиоты могут его эксплуатировать, говорить, что они могут показать путь. Запад стал однобоким, ограниченным. Интеллект развился очень сильно, а сердце осталось маленьким, неподготовленным, необразованным. Поэтому когда кто-то приходит и приносит послание сердца, Запад не может понять, искренний ли это человек, или он просто притворщик.

Насколько я знаю, никто, кроме Гурджиева, не старался так принести восточный метод самоосознания на Запад. Но такие люди, как Лоуд, несмотря на то, что он - великий философ и написал много красивых книг, -они смеются, когда слышат имя Гурджиева. Они говорят: «Этот человек просто обманщик, выскочка. У него нет ничего внутри, нет центра. Что такое кристаллизация? Он просто пользуется этими словами и обманывает людей».

Но Лоуд заболел, и смерть приближалась к нему; врачи сказали: «Ты не проживешь больше шести недель. Поэтому делай все, что хочешь сделать перед смертью!» И в этот миг он осознал: «Возможно, что-то есть внутри. Я отрицал внутреннее с интеллектуальной точки зрения, я, в действительности, не знаю об этом. И я смеялся над Гурджиевым, но мой смех был бесчувственный. Я вообще не понимал его, я никогда не ходил к нему, а он учил так близко, в Лондоне».

В конце концов он спросил друга: «Можешь ли ты привезти мне Гурджиева? По крайней мере, я хочу попросить у него прощения за то, что не понимал его послания. Я критиковал его без понимания».

Один друг привел к нему Гурджиева, и Гурджиев сел рядом с ним. Лоуд сказал: «Пожалуйста, прости меня. У меня может больше не быть такой возможности увидеть тебя снова, потому что моя смерть приближается».

Гурджиев сказал: «Забудь об этом. Именно смерть вдохновила меня обратиться к тебе. Именно смерть заставила тебя переоценить свою жизнь и свое умонастроение. Это хорошо, времени еще много. Шести недель хватит. Даже шести минут достаточно. Человеку такого таланта, как у тебя, достаточно даже шести секунд. Просто закрой глаза и наблюдай свой ум. Не делай больше ничего, просто наблюдай».

Когда смерть приближается, вы готовы сделать все что угодно. Если бы смерть не была такой близкой, Лоуд бы спорил, он бы говорил, что, кроме ума, нет никого, кто мог бы наблюдать. Но в данной ситуации лучше было поступить так, как советует этот человек, это не было так уж трудно. И он был поражен, когда начал наблюдать за своим умом. Он забыл о Гурджиеве, забыл о смерти, забыл все свои мысли, и в окружающем пространстве также воцарилась необыкновенная тишина. Прошло три часа.