Сатана

Невеста на свое «ложе» вернулась минут через десять и села рядом с женихом. Она, словно и ничего с ней не произошло, завела непринужденный разговор со своей подружкой. Гоша, видя безразличие невесты к тому, что происходило на их свадьбе, изредка бросал взгляды в сторону весело хохочущей Татьяны. Что произошло в саду с его невестой, почему она страстно целовала военного, он так и не понял. Офицер больше не появлялся ни в этот вечер, ни на следующий день…

Гоша, уже изрядно выпивший, как и Ева, на какой-то момент прервал свой монолог. Во время своего «душевного очищения» он замечал иногда, как его спутница порою закрывала глаза. Сон начинал одолевать Еву, в крайнем случае, так казалось мужчине. Рассказчик спросил свою молодую слушательницу:

– Ну, как, не надоела тебе еще моя исповедь… Время уже позднее, наверное, уже двенадцать ночи по-местному, а может и даже больше… Нам, скорее всего, уже и спать пора..

Обращение мужчины на какой-то миг «вырубило» Еву из той жизни, о которой так интересно рассказываал Егор Егорыч. Она, стараясь показать свою «боеспособность», громко, даже слишком громко отчеканила:

– Да, Вы, не думайте, что я уже сплю… Я не отрицаю того, что иногда мои глаза закрываются, это просто так… Мне очень-очень нравится Ваша любовь… Я еще не против про нее послушать…

Ответ юной пассажирки рассмешил Лыбина. Он улыбнулся, затем непонятно почему принял серьезное выражение лица. Скорее всего, о чем-то или о ком-то думал. Через некоторое время вновь улыбнулся. Ева, не зная почему, также улыбалась. Наконец Лыбин собрался с мыслями и не то весело, не то с сожалением произнес:

– Ты еще очень молодая Ева, и, наверное, еще не все знаешь того, что в этой жизни надо за все платить, притом иногда очень-очень дорого… – Не закончив свою мысль, он вдруг встрепенулся и очень быстро произнес. – Ох, я забыл посмотреть твою малышку… Я побегу мигом и мигом прибегу…

После этого мужчина быстро открыл дверь купе и исчез в полутемном коридоре купейного вагона.

Еве Крот Еве также была нужна эта передышка, так как монолог мужчины продолжался довольно долго. Она сняла свои поношенные туфли и поставила их под под столик. Ногам сразу же стало легче и приятнее. Затем босая встала из-за стола и подошла к окну купе, чтобы открыть окно. Первая попытка открыть его оказалась неудачной. Только со второго раза, да и то, когда молодая пассажирка приложила большую силу, окно поддалось и открылось. Сильный порыв ветра сразу же заявил о себе в купе. Холодный воздух стал свеобразным душем для юной девушки, которая уже валилась от усталости.

Босой вышла Ева и в коридор. Людей не было и это радовало вышедшую из купе. Кое-где в коридоре были приоткрыты окна и ветер во всю «гулял» то здесь, то там, порою с силой «бросал» в разные стороны белые шторки, которыми были занавешаны окна. Блондинка подошла к одному полуоткрытому окну и высунула голову. Сильные порывы прохладного воздуха освежали голову, способствовали более ясному мышлению. Ева, рассуждая о выпитом сегодня спиртном, была приятно удивлена. Она еще никогда в жизни столько много не пила. Сейчас же она не чувствовала себя такой пьяной, как когда-то с Серегой…

Вскоре к Еве подошел и Гоша. Он сказал ей, что малышка спит и спит очень крепко. Это сообщение очень обрадовало молодую маму. Она, как и знакомый ей мужчина, продолжали стоять у полуоткрытого окна. Передышка, свежий воздух был необходим и Гошке, который набравшись сил, решил сделать последний рывок в изложении своей поистине трагической любви.

Ева, как и раньше, с большим вниманием продолжала слушать своего собеседника. Ей по-человечески было больно за то, что судьба так жестоко расправилась с этим прекрасным человеком. Чем больше, стоявший у окна, рассказывал о себе, тем больше он становился симпатичным для юной слушательницы. Кротиха, словно изголодавшийся ребенок по материнскому молоку, «глотала» все то, что говорил Егор Лыбин.