Сатана-18 (СИ)

Восемнадцать часов назад Глаша открыла дверь двум сотрудникам ФСБ в штатском. Вошедшие бесцеремонно оттолкнули ее, предъявили документы и схватили Михаила. Боль, тоска и мучение в глазах его жены и дочери были безмерными. Они беспомощно взирали, как на их любимого надели наручники. «Возвращайся скорее, папочка!» плакала Катя, пытаясь отдать ему свою любимую куклу. «Не положено!» рявкнул мордастый, похожий на пуделя, агент. Он шлепнул девочку по руке. Катя отчаянно закричала, когда увидела, что ее отца уводят. Глаша сумела скрыть слезы, но ее напряженное лицо преобразила гримаса ужаса. С заломленными за спину руками, Михаила вывели и посадили в черный закрытый фургон. Вскоре пришли еще двое сотрудников, чтобы провести обыск в квартире Беловых. В местном отделении ФСБ Михаилу сообщили, что он расхищал государственное имущество, шесть лет шпионил в пользу Америки и на следующий день будет отправлен в Москву для тщательного расследования его преступной деятельности и очной ставки с предателем Костылевым. Он провел бессонную ночь в одиночной камере, скорбя о семье и своей несчастной судьбе, а утром его отправили в аэропорт. На него опять надели наручники, на ноги добавили кандалы и погрузили в кузов седана без опознавательных знаков. «Шевелись, урод, шевелись!» Высокий курносый агент пнул Михаила под зад. Михаил зашатался, потерял равновесие и болезненно упал на назад, на свои скованные за спиной запястья. Он превратился в предмет, который надо транспортировать, сторожить и подсчитывать. Его тюремщики привыкли обрабатывать тысячи таких, как он, никогда не отступая от собственных правил обращения с арестованными. Органы накопили огромный опыт в укрощении человеческих характеров. Сегодня утром, убедившись, что Михаил покорен и пуглив, его оставили наедине с малочисленным эскортом — единственным водителем. Со своего места на заднем сиденье разгневанный взгляд Михаила не отрывался от затылка сопровождающего агента. Человек, сидевший за рулем, маячил прямо перед ним, затмевая солнце, которое светило в глаза. Светлые неопрятные кудри на бычьей шее чекиста давно требовали стрижки. Засаленный воротник военной куртки был обсыпан перхотью. Запах одеколона лез в ноздри и заставлял окружающих чихать. Руки Михаила, скрученные за спиной, вызывали ноющую пульсацию в суставах и во всем теле. Он игнорировал неудобство; ведь у него была ответственная задача! Пальцы Михаила разогнули скрепку, которую он держал в правой руке с самого момента ареста. Тонкий кусочек проволоки, который в момент прощания Глаша незаметно вложила ему в ладонь, был его единственным шансом обрести свободу. Он не мог позволить себе потерять его. От его мастерства зависела судьба его семьи. Михаил сделал короткий Г-образный изгиб на кончике проволоки и под неудобным углом изловчился вставить полученную «отмычку» в замочную скважину. Дюжину раз он крутил свой инструмент, пытаясь выровнять штифты в запирающем механизме. Внезапно пружина щелкнула и его левая рука освободилась! В этот момент его онемевшие и воспаленные пальцы уронили «отмычку». Михаил взглянул в зеркало заднего вида. Обошлось! Все в порядке! Взгляд водителя по-прежнему прикован к дороге. Тот был занят обгоном двух пассажирских автобусов, окутанных клубами выхлопных газов. Ему ни до чего не было дела. Он старательно рулил и утирал стекавший со лба пот. «Пора действовать,» решил Михаил. Он оперся на правый локоть и его голова исчезла из поля зрения сопровождающего. В любой момент ожидая услышать властный oкрик, Михаил левой рукой нащупывал на коврике внизу потерянный инструмент. Удача! Он выпрямился на сиденье и несколько секунд, зажмурив глаза, отдыхал. Затем он опять взглянул в окно и заметил, что они давно выехали из города и приближались к аэропорту. Машина катилась по пустынному участку шоссе, по обе стороны которого мелькали сосны и ели. Время истекало. Михаил знал, что по прибытии в аэропорт его запрут в камере предварительного заключения и оставят там ожидать самолета на Москву. Он обязан продолжить свои усилия! Побагровев от натуги, Михаил подтянул к себе ноги и с третьей попытки разблокировал кандалы. С трудом он подавил невольный вздох облегчения. Сейчас или никогда! Одним быстрым движением Михаил атаковал водителя; правой рукой схватив того за подбородок, а левой за затылок. Он крутанул резко и сильно, свернув врагу шею. Михаил слышал хруст ломающихся позвонков, короткий стон, затем тело чекиста дернулось и обмякло. Руки противника все еще лежали на руле, но теперь перегнувшись вперед, Михаил управлял Волгой сзади. Он повернул ключ зажигания, заглушил двигатель и плавно вывел автомобиль на обочину. Через минуту Михаил окончательно завладел Волгой. Он запихал раненого агента на заднее сиденье и повернул седан обратно в город. Он знал, что у него есть около часа до того, как его отсутствие — а именно, пропажа «груза ФСБ» — будет замечена. Только оказавшись в центре Ужура, Михаил замедлил гонку. Тихо и чинно он припарковал Волгу в пустом дворе своего дома, на том же месте, где агенты взяли его двадцать два часа назад. Был ранний полдень буднего дня и несколько бабушек, разместившихся на скамейках, заметили его появление. Они равнодушно помахали руками и вернулись к вязанию и бесконечной болтовне. Солнце светило тепло и ярко и берёза, 50- метровая неизменная доминанта, раскинула свои могучие ветви, нежась в его ласковых золотых лучах. Высоко наверху шумела листва и беззаботно щебетали птички. На траве вокруг толстого корявого ствола, между узловатых переплетенных корней валялись разбросанные детские игрушки. Михаил поднялся на крыльцо. Эхо его быстрых шагов еще разносилoсь по коридору, когда он звонил в дверь. К его ужасу ответа не было. Он слегка склонил голову набок, прислушиваясь к звукам в квартире. Изнутри не доносилось ни шороха. Сердце его бешено колотилось и едва не выпрыгивало из груди. Он немного потоптался и почесал лоб. На нем топорщилась все та же мятая одежда, в которой его вчера арестовали, но его карманы были пусты. Их содержимое вместе с ключами от квартиры лежало в сейфе ФСБ.