Сатанбургер

Толпа все кружится, и мои глаза щиплет от вихря цветов. Я выхожу на сцену со своей виолончелью и в майке с надписью Звездные войны навсегда. Я исполняю короткое мерзкое соло, но мелодия теряется в какофонии звуков прежде, чем успевает подойти к концу.

Кажется, толпа перестала нас замечать.

Водка вскакивает с туалета, ломится на сцену и орет нам в лицо:

– Я ЖЕ ХОТЕЛ СЛАБАТЬ НА ВОЛЫНКЕ ПОСЛЕ ВИОЛОНЧЕЛИ.

Он кричит, но интонации восклицания отсутствуют, потому что его голос антиэмоционален. Он толкает Христиана, отбрасывает лист железа и проносится через весь склад, но своими движениями все равно напоминает робота.

Толпа не замечает отчаяния Водки.

– А теперь наша последняя песня, – объявляет Христиан толпе. – Это заглавная тема из шоу «Величайший Герой Америки».

Мы издаем раздирающие слух звуки и скрежет, но на оригинал песни они вовсе не похожи. Прежде чем мы успеваем закончить, пять скинхедов вышвыривают нас с нашей собственной сцены. Вокалист (Прыщавый) отнимает микрофон у Христиана, толкает его в толпу, которая жестоко его избивает. Прыщ плюет со сцены, и все приветствуют его.

Другими словами: ПРЫЩАВЫЙ – ПАНК.

– Э-ге-гей! Это мы, – произносит Прыщавый. – Наша первая песня о том, как разгромили капитализм, смели фашизм, растоптали религию и уничтожили все правительства мира. Она называется ПАНК-РОК!

Вот что он поет:

ПАНК-РОК! ПАНК-РОК! ЭЙ! ЭЙ!

Все панки поют такие песни. Они ликуют, прыгают и тыкают друг друга, пока через 30 секунд песня не заканчивается.

– Спасибо, – благодарит вокалист. – Наша следующая песня называется АНАРХИЯ!

* * *

Нэн выбирается наружу, чтобы найти Джина, но его нигде нет. Вместо него она встречает парня по имени Ленни, несется к нему, наступая на примятую шляпу маленького Абрахама Линкольна. Нэн зовет:

– Ленни!

Ленни оборачивается, пьяный вдрызг (он блевал где-то позади склада), стирает что-то желтое со своего подбородка. Ленни – тощий маленький чувак, дерганый растаман, ему не надо много пива, чтобы напиться до чертиков и блевать. Он носит старые женские очки и майку, которая гласит Поцелуй меня, я из Югославии.

– Где Джин? – спрашивает Нэн. – Лиз сказала, что он с тобой.

– Д-да, – его язык слегка заплетается, как обычно у пьяных, – Джин просил передать тебе, что он будет у Стэга. Я хотел пойти с ними, но они собирались заглянуть в «Сатанбургер», а я убежденный вегетарианец, фруктами питаюсь.

Ее лицо наливается красным, кулаки сжимаются.

– Я убью этого придурка, я предупреждала его, что бы он никуда не уходил без предупреждения.

Ленни мотает головой и отворачивается, ему не нравится, что Нэн ведет себя как стерва.

– Ну, я тогда пойду.

– Ленни, – Нэн останавливает его, в ее голосе звучит неловкость. – У тебя есть машина, не так ли?

Он оборачивается.

– Послушай, Нэн, не подумай, что я не хочу тебя подбросить…

Она хватает его под руку и тащит к машине.

– Вперед. Мы еще можем застать его в «Сатанбургере», если поторопимся.

* * *

У Нэн еще много проблем, кроме «я-стерва-а-ты-Джин-должен-меня-слушаться». Она также подвержена маниакальной депрессии, у нее недостает половины правого легкого, она страдает бессонницей, и у нее постоянные проблемы с половой самоидентификацией (жестокий отец и три старших брата воспитывали ее мальчиком). Такого рода воспитание могло превратить ее в лесбиянку, но поскольку ей противно оттого, что она сама – женщина, глупо думать, что ей захочется спать с другой женщиной.

Ричард Штайн считает, что только домашние питомцы могут отвести дуло пистолета от головы ребенка. Собаки, кошки, хомяка или хотя бы рыбки достаточно, чтобы повернуть хрупкий ум малыша внутрь себя, прочь от ядовитых соков, которые на него изливает общество. Возможно, для взрослых домашние питомцы – всего лишь мелкие живые организмы, но для детей они – залог психического здоровья. Однако у некоторых малышей аллергия на животных, и они избегают общения с ними, а отсутствие домашнего питомца в детстве на корню рушит лучшую защиту от самоубийства в будущем. Иногда это выливается в синдром, который принято называть несчастным детством, оно ожесточает человека.

Нэн можно назвать ожесточенной.

Единственным питомцем Нэн был маленький черный гусь. Она назвала его Чико. Однажды ее отец увидел в Чико свой ужин и съел его. Он был пьян и думал, что это отличный способ выпендриться перед своими пьяными волосатыми товарищами.

Но главная проблема Нэн не имела ничего общего с печальной смертью Чико, переваренного огромным пивным пузом ее жестокосердного отца. На самом деле эта проблема вообще не имела отношения к ее отцу.