Для людей с дурными склонностями религия – как намордник на питбуле. В этом случае я и сам в проповедники готов записаться.
Не торопитесь стать атеистом – на кого тогда будете списывать просчёты свои?
Я против религии? Ни в коем случае – я не опасаюсь вас только потому, что вы опасаетесь Бога!!!
Вечная жизнь там – утешительный приз неудачникам здесь.
Не верим мы в бога. Мы верим в то, что нам о боге говорят. Религия – это взгляд на мир глазами доверчивого человека.
Человек верующий любить обязан! Я же люблю по зову сердца, так как не могу по понуждению!
Если в твоём сердце живёт любовь и вера не умерла в душе твоей, то зачем тебе Бог?
Когда вера и любовь покидают нас, мы пустоту пытаемся заполнить Богом.
Бог поселяется в опустошённых сердцах.
Вера в бога начинается там, где заканчивается вера в разумное.
Религиозность – придание смысла своей никчемности и бесполезности.
Вера – это укромный уголок, где от жизненных невзгод прячется ранимая душа.
Может быть, религиозность есть нравственность, но сегодня Россия переживает эпоху религиозного хамства.
Вера – это такое земное чувство! И у любви прописка земная.
Любить бога или человека – выбор за вами!
А почему мы в рабстве у Господа? Может быть, ту работу, которую мы делаем, должен делать он?
А чем занимается Господь, кроме подглядывания за нами?
Кстати, а кто создал сатану и с какой целью?
Фактическое сотворение мира, конечно же, намного сложнее церковной версии на этот счёт. Понимание сложного требует умственного напряжения, а церковная идея проста, как мотыга, чем и подкупает жаждущие знаний, но очень ленивые мозги потенциальных адептов.
Грешников Господь создал по просьбе священнослужителей.
Надавливаю пальцем на здоровые участки кожи – никаких неприятных ощущений. Давлю на болячку и тут же вскрикиваю. Говорю с приятелем критически о политике – он снисходительно улыбается. Так же говорю о нравах нашего народа – он с пониманием включается в диалог. Так же, критически, о религии – приятель взрывается! Для очень и очень многих религия – болячка, заболевание. Заболевание эпидемическое – вся страна сегодня напоминает заразный барак.
Я – богохульник и бабник, гордец и чревоугодник… И ещё я – образ и подобие! Оставайся таким, Господи.
Вера – это когда неверие в научные факты уже является доказательством.
За что я уважаю науку? Она может заблуждаться, но никогда не ставит целью введение человечества в заблуждение.
Довод верующего: раз я не доверяю науке, значит, Бог есть!
Несчастный человек наконец-то попал в рай, но злые люди не сказали ему об этом. Теперь он и в раю несчастен.
Церковь боится изобразить Христа на кресте без гвоздей – вдруг сбежит кормилец!
Не всё в Библии выдумка: Христос не только несколько тысяч человек пятью хлебами накормил – он по сей день кормит миллионы священнослужителей по всему миру. И далеко не хлебушком!
Вера – это когда мнение сельского попа для инженера авторитетнее закона термодинамики!
Если церковь утверждает, что мёртвый Ирод охотился за живым Иисусом, то она признаёт существование призраков.
Я не могу назвать человека образованным, если он не читал Библию. Я не могу считать человека просвещённым, если, кроме Библии, он ничего не читал. Библия – это дверь в прошлое еврейского народа, величайший памятник его культуры. Отворите её. Отворите двери в прошлое греков, римлян, китайцев, персов, египтян… Окунитесь в источники, питающие цивилизации, и взгляните оттуда на нас сегодняшних, и вам откроется будущее.
Что вы подумаете обо мне, если застигнете беседующим с фотографией моего начальника? Правильно!!! А что тогда должен думать я о вас, когда вы беседуете с ликами святых?
Христианская нравственность: укравший виновен перед Богом, но не перед потерпевшим!
Чтобы подчинить человека, его надо унизить. Библия чётко указала его место: он – баран в стаде баранов и раб своего пастуха. Так, и только так говорит Библия. И ведь нравится это людям!
Никто не мешает Богу сказать мне: «Игорь Владимирович, Я есть!».
Чтобы вернуть Россию в русло православия, необходимо разорить её до полного обнищания народа, уничтожить в этом народе гражданские чувства и низвести его менталитет до стадно-животного. В такой инсталляции мы всей отарой с удовольствием грохнемся на колени и возопим: «Аллилуйя!»
Почему РПЦ не торопится адаптировать церковный язык к современной речи? А потому, что пастырей тогда придется называть чабанами, а паству – отарой. Сделав коррекцию на половой признак, верующих овец мужского пола придётся величать баранами, а по смыслу – сама РПЦ в глазах нормального человека превратится в животноводческую отрасль Минсельхоза. Церкви удобно прятать свою неприглядную сущность за малопонятным греко-старорусским речеванием.
Свобода вероисповедания – это узаконенное право гражданина на глупость.
Мечта о рае – это мечта об «очень хорошо мне», когда «очень плохо другим».