Сатанинский взгляд

Они позорно разбежались кто куда, а Василия, связанного, растерянного и испуганного, долго тащили куда-то, пока его не спас единственный добрый человек, которого он встретил в этой стране. Он был явно расположен к Василию, причем без всяких усилий с его стороны, но куда-то исчез.

Василием овладел страх. Он знал людей, стоящих у кормила власти в Советском Союзе. По-хорошему с ними невозможно договориться. Они воспринимают миролюбие как слабость. Сколько раз он слышал, как в ответ на какую-нибудь мирную инициативу генералы презрительно фыркали, считая это проявлением слабости. Впрочем, если какая-нибудь страна начинала вооружаться, она сразу же попадала в разряд агрессивных.

– Почему, – спросил однажды Василий маршала, приехавшего в городок парапсихологов для лечения мигрени, – выступая с мирной инициативой, мы не становимся слабыми? Я никогда не мог этого понять.

– Потому что, выступая с мирной инициативой, мы хотим, чтобы разоружались другие. Это сделает нас более сильными. Иначе нас уничтожат.

– А если мы будем сильнее?

– Тогда мы уничтожим их, – радостно ответил маршал.

– Если мы их уничтожим, то откуда будем получать добротные заграничные товары?

– Я военный, а не политик, – заявил маршал.

– Вы в самом деле хотите поджаривать хлеб в тостере, сделанном в СССР?

– Не приставайте ко мне с вопросами, касающимися политики.

– Вы когда-нибудь слышали о русском сорте виски?

– Вы ведете себя как провокационный элемент! – одернул Рабиновича маршал.

Этот случай лишь в очередной раз подтвердил то, что Рабинович и без того уже знал. Русские понимают только один язык – язык силы. Убивайте, и они будут поступать с вами как честные, порядочные люди. Но стоит вам дать слабину, как они тут же перестанут с вами даже разговаривать.

Василий Рабинович понял, что если ему удастся нанести ракетный удар по России, он сможет обрести союзников в лице своих новых американских товарищей еще до того, как осядет радиоактивный пепел. Лишь тогда, когда он докажет всем, какую колоссальную угрозу собой представляет, у него появится слабая надежда, что его наконец оставят в покое.

Такова уж сущность коммунистической России. Именно она, а не страны Запада, подписала договор о ненападении с нацистской Германией. Именно она, а не страны Запада, договорилась с нацистами о разделе Польши. Именно она, а не страны Запада, спокойно дожидалась, пока нацисты разрушат Европу, поставляя им всевозможное сырье, в том числе и для сооружения газовых печей.

В конечном итоге Гитлер напал на Россию, и тогда была запущена пропагандистская машина. Теперь уже Россия объединилась с Западом против фашизма, а после окончания войны, когда Запад распустил свои армии, Россия сохранила весь свой военный потенциал и отгородилась от бывших союзников железным занавесом.

Если бы Запад не начал перевооружаться, сейчас над Вашингтоном, наверное, реял бы красный флаг.

Таков несомненный урок истории, и Василий Рабинович понимал, что, хочет он того или нет, ему придется заняться военными вопросами.

После убийства в Нью-Йорке он переборол в себе отвращение к пролитой крови. Первоначальное чувство стыда сменилось гордостью. Если он смог расправиться с главарями банд, он сможет без труда расправиться и с русскими. Возможно, ему удастся их перехитрить, хотя Запад всегда их недооценивал, не зная, насколько они изворотливы и коварны.

Для него это будет настоящим испытанием на прочность. Правда, стоя на улице и дожевывая сладкую булочку, Рабинович вспомнил, что пока еще не имеет в своем распоряжении ни одной ракеты. Сложность состояла в том, что придется начинать с нуля.

Свет погас, и началась стрельба. Стрелявшие видели лишь вспышки палящего оружия и метили в них. Но их выстрелы тоже давали вспышки и служили мишенями для противника. Помещение наполнилось стонами и проклятиями умирающих, а когда свет вспыхнул снова, пол был скользким от крови – настолько скользким, что Анна Чутесова предпочла направить в помещение, где только что стреляли, молоденького лейтенанта, который должен был выяснить, все ли стрелявшие мертвы.

Тот вернулся, весь испачканный кровью: он трижды поскальзывался.

– Кровь хуже масла, – проворчал он. – Ноги так и разъезжаются.

– Они мертвы? – спросила Анна.

– Не все. Кое-кто еще умирает.

– Отлично, – сказала Анна солдату.

Все произошло так, как она и предполагала. Однако она не стала говорить об этом лейтенанту. По коридорам и лестницам бежали военные, пытаясь понять, откуда только что доносились звуки перестрелки.

«Мужчины! – с презрением подумала Анна Чутесова. – До чего же они глупы! Ну что они носятся как угорелые? Словно так они быстрее поймут, что к чему. Большинство из них ведать не ведают, где шла стрельба. Но все равно бегут. Они бегут, потому что однажды какой-то дурак внушил им, что чем быстрее бежишь, тем дальше будешь».

Анна Чутесова никогда не спешила и тем не менее за свою недолгую жизнь успела гораздо больше, чем любой мужчина ее возраста.