Сатанинский взгляд

– Нет, он ничего подобного не умеет.

– Вероятно, этот простенький прием был утрачен в средние века. Прежде апельсины были другими – с более тонкой шкуркой и более крепкой мякотью. Ах, какие апельсины выращивали в мое время в Паку! Будь у меня сейчас такой апельсин, шкурка не упала бы на пол, а легла бы рядышком с очищенным плодом.

– Первый раз слышу название Паку.

– Вот именно, – подмигнул Ван. – В свое время это был крупнейший торговый центр. Единственное, чем он прославился, так это крепкими и маленькими апельсинами, с которых было удобнее снимать шкурку. Так-то вот. А теперь вернись к разговору со своим работодателем.

Римо убрал ладонь с трубки:

– Да, Смитти.

– Вы не один?

– Точно.

– Я по-прежнему хочу, чтобы наша беседа осталась сугубо конфиденциальной. Римо, сегодня в Сорнике идет сражение, которое определит будущее человечества. Мы объявили войну против зла, с которым должно быть покончено. Впервые за много лет я вижу, как свет забрезжил в конце туннеля. Я вижу реальную возможность спасти Америку раз и навсегда.

– Паку, – задумчиво произнес Римо.

– Что вы имеете в виду?

– Еще один центр Вселенной.

– Не понимаю. Послушайте, Римо. Рядом со мной находится Чиун. Он сам объяснит вам, насколько все это важно.

Римо насвистывал, ожидая, пока трубку возьмет Чиун.

– Я вижу, ты чем-то расстроен, – заметил Ван.

– Отстаньте от меня, – огрызнулся Римо.

Наконец в трубке послышался писклявый голос Чиуна:

– Римо, у меня для тебя прекрасные новости. Я наконец нашел замечательного императора, служить которому одно удовольствие. Угадай, кто еще поступил к нему на службу?

– Никогда не думал, папочка, что ты способен до такой степени радоваться жизни. Что все-таки произошло?

– Вот видишь! – снова встрял в разговор Ван – Вы оба постоянно чем-нибудь недовольны. Два сапога пара.

– Идите в задницу! – выругался Римо, но Ван лишь рассмеялся в ответ.

– Представляешь, Римо, – восторженно продолжал между тем Чиун, – сам Великий Ван поступил на службу к Василию Рабиновичу. Это чудесный парень. Кстати. Безумный Харолд оказался гораздо умнее, чем я думал. Он тоже работает на Рабиновича! Мы все здесь, Римо.

Вместо того, чтобы прикрыть трубку ладонью, Римо надавил на нее, вызывая вибрацию на молекулярном уровне. Ладонь – не помеха для человека с таким острым слухом, как у Мастера Синанджу.

– Скажите, может ли Великий Ван одновременно явиться двум людям, находящимся в разных местах? – спросил Римо улыбающегося толстяка.

– Нет, – ответил тот.

– А как узнать, кто из них настоящий?

– Ты счастлив?

– Не совсем, – признался Римо.

– Значит, ты тот, за кого себя выдаешь. А Чиун счастлив?

– Да.

– Сколько раз ты видел его счастливым?

– Ну, иногда он выглядел вполне счастливым. Правда, это продолжалось недолго. Чаще он ворчит.

– Теперь я убедился в том, что ты способен отличить настоящего Вана от самозванца.

– А Чиун?

– Попытайся это выяснить. Задай ему какой-нибудь вопрос. Чиун болезненно реагирует на обиды, не забывает их, а ты предпочитаешь не обращать на это внимания. Вы чудесная парочка.

Римо перестал создавать помехи на линии.

– Значит, у тебя все хорошо, папочка?

– Не просто хорошо, а замечательно! Наконец-то для нас отыскался по-настоящему достойный Император. Смит полностью согласен со мной. Уверяю тебя, Римо, здесь все до одного замечательные люди!

– Отлично, Чиун. Я еду к вам, – сказал Римо и выслушал, где следует искать Чиуна, Смита и Рабиновича после завтрашнего наступления. – Не беспокойтесь, я вас разыщу, – заверил Римо Чиуна и повесил трубку.

– Чиун попал в беду, – сказал он Вану, – и я не знаю, смогу ли ему помочь. Этому Рабиновичу удалось загипнотизировать и Смита. А ведь он считал, что не поддается гипнозу. Когда-то он пытался лечиться от нервного перенапряжения с помощью гипноза, но из этого ничего не вышло. Он начисто лишен воображения. Он смотрел на чернильные пятна теста Роршаха и не видел ничего, кроме пятен. Честное слово.

– Что такое тест Роршаха?

– Это новомодное изобретение. Люди смотрят на карточки с кляксами и рассказывают врачу, с чем эти кляксы у них ассоциируются. Это помогает врачу понять, что творится в голове пациента. Если клякса ассоциируется у него с насилием, значит, он склонен к насилию. Если с каким-нибудь счастливым видением, значит, он склонен к эйфории.

– А, это очень похоже на старинный китайский метод. Только там это проделывали с глиной на белой тарелке. Но как ты можешь спасти Чиуна, если человек, затуманивший ему мозги, способен сделать с тобой то же самое?

– Не знаю, – ответил Римо. – Я хотел задать этот вопрос вам. Как мне спасти Чиуна? Как спасти Смита?

– Должен признать, это действительно труднейшая задача из всех, с которыми приходилось сталкиваться Дому Синанджу. Что ты собираешься предпринять, Римо?

– Не знаю.

– Ты боишься?

– Немного. Мне горько думать, что Чиун свихнулся.

– А что, если он примет тебя за врага, которого следует уничтожить? Как ты поступишь, если тебе придется его убить? Ты подумал об этом?

– Послушайте, вопросы должен задавать я. А ваше дело – отвечать на них.