Сатанинское танго

10 × 16 п. а/4 × 4

9 × 16 б. а/4 × 4

8 × 16 в. а/4 × 4

Итого: 2 ящ. 31,50

3 ящ. 5,60

5 ящ. 3,-

С тихой гордостью смотрел он на кренящиеся справа налево цифры и испытывал безграничную ненависть к миру, позволившему, чтобы эти негодяи выбрали его мишенью своих очередных гнусных планов; обычно он умел подчинять внезапно вспыхивающий в нем гнев (“Он мужчина с норовом!” — говаривала его жена городским соседям) и презрение великой мечте своей жизни: для того, чтобы она когда-нибудь стала реальностью, понимал он, ему надо все время быть начеку, ведь одно опрометчивое слово, один неверный расчет, и все рухнет. Но не всегда он мог “совладать со своим характером”, и тогда приходилось нести убытки. Но в целом корчмарь был доволен миром, поскольку он понял, что́ может стать “основанием” для осуществления его великой мечты. Уже в детстве и в юности он научился точно просчитывать, какую пользу могут ему принести бушующие вокруг злоба и ненависть. А посему — это ведь ясно — он не должен впадать в тот же грех! Однако порой он все же приходил в ярость, и тогда запирался здесь, в кладовой, чтобы выпустить пар подальше от посторонних глаз. Он умел блюсти осторожность. Даже в подобных случаях умел избежать ненужных убытков. Он пинал стены или — на крайний случай — швырял в металлическую дверь пустой ящик, пусть “жахнет как следует”. Однако сейчас он не мог себе это позволить, его бы услышали в зале. И, как это случалось и раньше, спасением для него стали цифры. Ибо в цифрах была некая загадочная очевидность, некая глупым образом недооцененная “благородная простота”, из которой рождалось щекочущее его позвоночник сознание: перспективы есть. Но есть ли такие цифры, которые способны победить Иримиаша — этого негодяя с жидкими пепельными волосами, безжизненным взглядом и лошадиной мордой, эту нечисть, этого червяка, место которому в навозной куче?! Где та цифра, которая одолеет это неисчерпаемое двуличие, этого дьявола во плоти? Подозрительный? Неблагонадежный? Тут не хватает слов. Все слова тут бессильны. Тут не слова нужны. Нужна сила. Которая наконец наведет порядок! Да, сила, а не пустопорожняя болтовня. Он перечеркнул то, что было записано ранее, но цифры, легко читаемые под перечеркивающими их линиями, глядели с листа бумаги еще более красноречиво. Они сообщали корчмарю уже не только о количестве вина, пива и безалкогольных напитков в ящиках, о нет! Цифры говорили ему все больше и больше. И он обратил внимание, что одновременно с этим рос и он сам. Чем более значительными становились цифры, тем более “возрастал он сам”. Уже не один год сознание неимоверной своей значительности приводило его чуть ли не в замешательство. Он бросился назад, к ящикам с прохладительными напитками, чтобы проверить, правильно ли он все помнит. Его беспокоило, что он не может унять непрерывную дрожь в левой руке. Но что ему было делать? Пришлось наконец-то задаться вопросом, который так мучил его: “Чего хочет Иримиаш?” Из угла послышался приглушенный звук, и на мгновение кровь в жилах его застыла — он подумал, что демонические пауки, вдобавок ко всему прочему, научились еще и говорить. Он вытер лоб и, прислонившись к мешкам с мукой, закурил. “Человек две недели пил у меня задарма и теперь снова смеет совать сюда свою рожу! Он, видите ли, возвращается! Да не просто! А так, будто ему показалось мало! Вышвырну вон этих пьяных свиней! Погашу все лампы! Заколочу дверь! Забаррикадирую вход!” Он будто с цепи сорвался. Снова забегал по устроенным им самим ходам. “Ведь как было дело? Он явился ко мне на хутор и говорит как бы между прочим: ну а ежели деньги понадобятся, так засади все луком. Будто к слову пришлось. Каким, спрашиваю, луком? Обыкновенным, репчатым, говорит. Ну, я и засадил. И все получилось. Тогда и купил у шваба эту корчму. Ведь все гениальное просто. А через четыре дня после открытия он сует сюда свою ненасытную харю и нагло мне заявляет, что я (Я!!!) всем обязан ему, после чего две недели пьянствует здесь на халяву и даже “спасибо” не говорит. А что теперь? Уж не собирается ли он забрать то, ЧТО ПРИНАДЛЕЖИТ МНЕ? Боже правый! Куда мы придем, ежели кто угодно сможет однажды прийти и сказать: а ну-ка, вали отсюда, теперь я здесь хозяин! Что станет с этой страной? Неужто здесь не осталось ничего святого? Нет, друзья мои дорогие! Есть еще в этом мире закон!” Глаза его прояснились, он успокоился. И трезво пересчитал ящики с лимонадом и минералкой. “Так и есть! — хлопнул он себя по лбу. — Стоит на миг отвлечься, и все идет наперекосяк”. Он снова достал амбарную книгу, открыл тетрадь и, перечеркнув последнюю страницу, с удовлетворением начал заново:

9 × 16 б. а/4 × 4

10 × 16 п. а/4 × 4

8 × 16 в. а/4 × 4

Итого: 3 ящ. 31,50

3 ящ. 3,-

5 ящ. 5,60