Сатанинское зелье (сборник)

Кроваво-бормотушная гладь была бескрайней. Только теперь Сергей смог оценить по достоинству это море-окиян, эту безграничную адскую равнину, из которой торчали уже не сотни и тысячи, а миллионы, сотни миллионов голов, спин, рук. Руки эти тянулись вверх, к каменному, такому надежному на вид своду. Да только до этого каменного неба было не меньше тысячи метров, а то и больше.

— Хы-ы-ы, х-ы-ы!!! — прокатилось вдруг над сводами.

Сергею показалось, что этот звук родился в его голове и лишь потом вырвался наружу. Он с силой сдавил уши. Не помогло. Тогда он взглянул вверх — в туманном, зыбком мареве над кровавым океаном, над миллионами голов нависала огромная и расплывающаяся дьявольская харя. Была она злобна, глумлива и сладострастна. Хыканье вырывалось из оскаленной кривой пасти — вырывалась утробно, глухо, но столько в нем было довольства, ублаготворенное, что казалось оно не просто обоснованно, но и вполне заслуженно, отработано. Острые глаза с прищуром обозревали, страшную картину, и из глаз этих сочилось нескрываемое презрение к жалким бритым людишкам, борющимся за свои жалкие и ненужные жизни.

— Хы-ы-ы!!! Хы-ы-ы-ы-ы!!!

Все уханья, оханья, восклицания, вопли слились неожиданно в единый гулкий вздох ужаса — будто смертоносный ураган промчался над кровавой гладью. И все смолкло. Дьявольская харя исчезла.

И все словно по команде ринулись на остров. Теперь это походило на штурм. Тысячи голых людей лезли наверх, — падали, но не долетали до поверхности кровавого моря, опускались на чьи-то спины, головы и снова начинали восхождение. В край площадки цеплялись десятки рук. Тысячи пальцев указывали на Сергея. Похоже, бритые не собирались прощать ему то, что он оказался первым, они собирались расправиться с ним.

Бежать было некуда. Сергей испуганно озирался, сжимал и разжимал кулаки — он был готов к драке. Но он понимал, что ему не сладить со всеми.

И вот тогда что-то хлюпнуло под ногами. Потом еще. Он опустился на колени, стал ковырять этот кровавый податливый ил. И вдруг провалился в него — провалился с руками и ногами, будто прорвал какую-то пленку, проломил дверь, и оказался в скользком узком лазе. Его понесло вниз, ударяя головой о холодные стены, переворачивая, бросая то влево, то вправо, то вообще черт-те куда. Это было нелепо, дико… Но он летел вниз. Потом он упал на чьи-то тела, в вонючую жижу, потом полз наверх. Полз, задыхаясь и снова соскальзывая, срываясь. Кто-то полз рядом с ним, стонал, тяжело дышал. Но потом упал и затих. А он выбрался.

Да, он выбрался и сидел теперь, опираясь спиной на земляную стену, прислушиваясь к себе и не прислушиваясь к стенаниям бормочущего и всхлипывающего существа. В голове крутилось одно: ушел! ушел!! ушел!!! И это было главным! Он ушел от своих палачей, от профессионалов! А там — будь что будет!

— Ты хоть что за человек такой? — вопросило существо в шапке. — Отвечай, кады спрашивают! И на вот, оботрися!

На руку опустилось что-то белое, мятое, чистое. Сергей сжал пальцы, поднес тряпицу к лицу, долго оттирался, отдирая корочки засохшей крови, расчесывая пятерней волосы. Особенно трудно было прочистить глаза — бормотушно-кровяная смесь въелась в кожу, слиплась, каждое движение причиняло боль.

И все-таки Сергей ответил:

— Я с Земли!

Существо, оказавшееся маленьким сморщенным старичком в драном зипунишке и валенках, разгладило десяток седых волосков на подбородке и верхней губе, вздохнуло тяжко.

— Оно и видать, умом тронулся! С земли вон — червяк али крот какой… а ты, паря, из-под земли! Ну да ладноть! Не хочешь сказывать, не надо!

Сергей все понял. Он на Земле, а значит, и говорить, будто с Земли, здесь глупо, за чокнутого сочтут. Хотя пускай принимают, главное, его выбросило не куда-нибудь, а сюда, на родимую Землю, а уж на ней-то он не пропадет!

— Меня зовут Сергей, — представился он.

— Серенька, стало быть? Та-ак! — обрадовался старик. — А мене все Кулехой кличут. Вот и ты зови запросто — дед Кулеха.

Сергей усмехнулся. Надо было понемногу выведывать у деда Кулехи про все. Но и сплоховать он боялся.

— Хороший подвальчик, — процедил сквозь сжатые зубы.

— Подпол знатный! — согласился дед Кулеха.

— Тут ведь выход где-то был, запамятовал, а то и два целых выхода, — попробовал закинуть удочку Сергей.

— Ишь ты какой, запамятовал он! — с готовностью отозвался старик. — Вот придуть вскорости стрелялыпики-то наши, они те живо напомнят! И-эх, паря! Нету нам выхода, обложены мы хужей волков! Иль и вправду ты про все позабыл?!

— Про что про все? — переспросил Сергей.

Дед сдвинул ушанку набекрень, почесал затылок.

— А как спымали тебя, контру, как расстреливали тута, как сам сунулся в дыру — ниче не упомнишь, что ль?!

— Расстреливали? — удивился Сергей. — Впрочем, да, было!

Ему вспомнилась сцена на кухне, винтовочные дула, поднимающиеся на уровень его глаз, прищуренный взгляд черного. Его и на самом деле расстреливали, только вот не расстреляли.

— Ниче, — успокоил старик, будто читая мысли, — придуть и дострелют! В етом ты, паря, не сумлевайся.

— А чего ж делать?