Сатанисты ХХ века

Картины, вделанные в стены, частью мозаичные, частью писанные красками, изображали сцены из ветхозаветной истории. Между этими картинами первое место занимали: жертвоприношение Исаака (которым объясняют и извиняют человеческие жертвоприношения) и свидание царя Соломона с царицей Савской, считающейся “матерью” основателя масонства, Хирама-строителя. Музыка целиком взята из еврейских синагог, и даже наряды масонов, совершавших торжественное “служение”, приближались к костюму древнееврейских первосвященников и левитов - с прибавлением всем известных масонских символов: циркуля, треугольника, отвеса и так далее.

Все эти служащие, “левиты и первосвященники”, были или казались людьми весьма почтенными и говорили прекрасные речи о “братстве всех народов”. Говорилось и о “высшем разуме великого архитектора природы”, которому поклоняются “все народы”, называя его “различными именами”, и о священном праве каждого на счастье и любовь, и о несправедливости “древних предрассудков”, осуждающих женщину “на безбрачие и рабство” в унизительном положении “товара”, ожидающего покупщика, лишая её права “смело и свободно” следовать за избранником своего сердца…

Внимательный наблюдатель понял бы, как искусно внушается здесь развращающее учение масонов, подрывающее любовь к родине, высмеивающее мужество и патриотизм у мужчин, добродетель и скромность у женщин, - потрясая все основы семьи и воспитания, убивая в зародыше уважение к родителям и послушание воспитателям, целомудрие и стыдливость, верность в любви и браке и сознание долга в материнстве.

Но проповедь всеобщего анархизма произносилась так искусно, что легкомысленная нарядная публика, опьянённая благоуханием курений, восхищённая роскошной обстановкой и торжественностью “ритуала”, не заметила ничего “предосудительного” и ушла из масонского капища, более чем когда-нибудь преисполненная уважением к этому союзу учёных филантропов и практических философов, стремящихся распространить повсюду “свободу, счастье и богатство”…

Временное затишье после уничтожения фабрики доктора Герена, успокоившее оптимистов, продолжалось недолго. Уже на рассвете следующего дня снова начался подземный грохот, постепенно усиливаясь и учащаясь. Трудно описать этот глухой рокот, который пережившие гибель Сен-Пьера сравнивали со стуком тысяч телег, нагруженных железными полосами и мчащихся во весь опор по неровной мостовой. Только звук этот доносился откуда-то издалека снизу, из-под земли, что ещё сильнее увеличивало производимое им зловещее впечатление.

Почти непрерывный рокот вулкана пугал женщин и детей. Чёрные тучи дыма, почти непрерывно подымающиеся из кратера Лысой горы, начинали беспокоить самых смелых и самых легкомысленных людей.

Шоссе, соединяющее оба главных города Мартиники, было уже не безопасно. Оно проходило слишком близко от Лысой горы. На эту дорогу то и дело сыпались раскалённые камни, выбрасываемые из кратера вместе с чёрными клубами дыма и массой белого пепла. Число этих раскалённых камней было так велико, что на некоторых ближайших к шоссе плантациях начинались пожары. Старые деревья по сторонам дороги были в щепки избиты этим ужасным каменным градом. Сухопутное сообщение Сен-Пьера с северной частью острова было прервано. Почта перевозилась пароходами, утроившими свои рейсы.

На одном из этих “почтовых” пароходов приехал и губернатор колонии, желая присутствовать на заседании комиссии экспертов, долженствующих окончательно выяснить вопрос: угрожает ли вулкан безопасности города?

Еще нестарый человек, губернатор Мутет проехал в открытой коляске по главной улице Сен-Пьера, от пристани до ратуши, любезно раскланиваясь на обе стороны знакомым и незнакомым, и оживлённо разговаривая с городским головой.

- Смотри, Танини, они уже одеты в белый саван, как покойники, - крикнула вслед им какая-то старая негритянка, проходившая по площади вместе с хорошенькой 15-летней внучкой.

Губернатор невольно вздрогнул, услыхав эти слова, но сейчас же овладел собой и весело ответил старухе:

- Полно вздор молоть, матушка… Вулкан забрасывает нас “конфетти” - как во время карнавала. Очевидно, он ошибся временем, либо плохо следит за календарём.

Собравшаяся возле ратуши толпа подгулявших рабочих ответила криками одобрения на эту шутку г-на Мутета, который любезно раскланялся в сторону “выборщиков”, прежде чем скрыться в ратушу.

Негритянка печально покачала головой и побрела домой. А через два часа вместе со своей внучкой она была уже на пароходе, уходящем на остров Святой Лючии.

Губернатор же уехал обратно в Порт-де-Франс, сейчас же по окончании заседания, обещая вернуться 8-го мая, ко дню выборов.

- Я привезу с собой свою жену, - весело крикнул он, стоя на палубе отходящего парохода.

И снова громкие крики одобрения ответили на этот вызов, брошенный вулкану…