Сатанисты XX века

Раздалась громкая команда старшего офицера, стоявшего на командирском мостике, которой немедленно ответил резкий свисток боцмана. Затем послышалось характерное шипение выпускаемого пара, и ровный непрерывный стук машины — это дыхание живого, т. е. движущегося парохода — внезапно оборвался.

Судно дрогнуло и остановилось.

Настала полная тишина, прерываемая только плеском волн, лизавших железные борта судна и тихо журчавших между громадными лопастями неподвижного винта.

Безбрежный синий океан казался гладким, как зеркало. Выкинутые на мачтах флаги, приспущенные наполовину по случаю погребения, не шевелились… И над всем этим раскинулось южное небо, такое же прозрачное, такое же глубокое, как и синий океан, так же насыщенное знойными лучами тропического солнца, сверкающего миллиардами бриллиантовых искорок повсюду, куда достигал слабый взор человеческих глаз…

В торжественной тишине знойного утра медленно и звучно проговорил молодой миссионер последнюю молитву: «Земля еси и в землю отыдеши»…

Увы! Здесь над землей этой лежала бесконечная водная глубь… И при виде этой непривычной могилы тяжело сжались все сердца…

Присутствующие опустились на колени.

Капитан произнёс торжественно:

— Мир праху твоему, бедная женщина! Да будет тебе синяя волна лёгким покровом…

Тихо и плавно накренилась доска, на которой лежало тело… Матросы стали травить верёвки, и странный длинный пакет пополз вниз, медленно и постепенно подвигаясь всё ближе к воде… Вот он касается синей поверхности океана… Вот грузно сползают в прозрачную глубь тяжёлые куски свинца, увлекая за собой продолговатый свёрток…

Ещё раз поднял миссионер руку. Ещё раз сверкнул золотой крест, осеняя водную могилу…

Затем прозрачная вода внезапно замутилась и почернела, так что взгляды провожающих покойницу уже не могли разглядеть как погружалось тело — всё дальше, всё быстрее в недосягаемую взгляду и лоту глубину океана. Пропитанный особенной краской войлок делал своё дело, скрывая от глаз остающихся последний путь уходящего, страшный путь на дно морское!..

Тихий вздох пронесся по палубе. Священник молился и его тихий шёпот ясно слышался среди гробовой тишины на запруженной народом палубе.

Но вот капитан вторично махнул платком.

Снова раздалась команда с командирского мостика… Судно дрогнуло… Опять начался резкий равномерный стук машины, как застоявшийся конь, желая нагнать потерянное время.

Опущенная доска медленно поднялась обратно. Все было кончено. Тело бедной Лии навеки исчезло в недосягаемой глубине океана, на поверхности которого медленно расплывалось черное пятно, скрывающее покойницу от глаз живых.

С каждым оборотом винта пароход удалялся от этого пятна, уже сливавшегося со сверкающим мириадами алмазных искр тропическим морем.

— Прощай, бедная Лия, — бессознательно громко произнесла Гермина и недоговорила.

Стоящий немного впереди лорд Дженнер зашатался и упал без чувств на палубу к ногам миссионера, приближавшегося к нему с крестом в руках…

X. На Мартинике

Подобно громадной корзине цветов, выплывает Мартиника из тёмно-синих вод Атлантики, поражая подплывающих ароматом своих розовых садов и кофейных плантаций раньше, чем самый зоркий глаз может различить красивые очертания её гор, сливающихся в синем небе с прозрачно-перистыми, серебристо-серыми облаками. И чем ближе подходит судно к этой гигантской корзине цветов, тем красивее становятся смутные очертания острова, тем ярче блестит зелень его лесов и полей, тем эффектнее вырисовываются на бездонно-синем небе причудливые линии вулканов, от которых не может оторваться восхищённый взор.

Прекрасные Канарские острова, ослепительна Мадейра, поразительна чудовищная красота тропических лесов громадных Зондских островов — Явы, Суматры, Борнео… Чарующе-прелестны грациозные островки и фантастически живописны берега «островной империи» — Японии. Но Мартиника, казалось, взяла у каждого из прекрасных островов самое прекрасное для своего вечно праздничного наряда.

В громадных городах Индии или Бразилии — в Калькутте или Рио-де-Жанейро — желающие любоваться прелестью юга должны ехать далеко-далеко в ботанические сады или в дачные предместья подальше от городов.

На Мартинике всего четыре города с населением не более сорока пяти тысяч в каждом. Но эти города раскинулись так широко и окружены такими громадными пригородами, что тропической природе оставлено достаточно места для того, чтобы она могла заполнить в них все своей пышной красотой.

И в то же время, как в городах, так и в селениях, окружающих города, улицы — с безукоризненной асфальтовой мостовой, дивные цветники с фонтанами, вокруг которых группируются красивые мраморные или чугунные скамейки. Широкое шоссе, бесконечной лентой ползущее во все стороны — вверх по горам, вниз — к морю сплошь покрыто тенью тропических великанов, окаймляющих все пути сообщения.