Сатанизм. История, мировоззрение, культ

Отметим в данной связи, что адептам всех теистических религий (а не только христианским пастырям), органически присуща какая-то по-детски инфантильная, наивно-трогательная убеждённость, что Всевышний водит по жизни на помочах каждого из сотворённых «по образу и подобию Божию» представителей земного человечества, поскольку человек является «венцом Творения»

А. Кураев пишет в данной связи: «Если языческие народы позволяют себе обращаться к высшему небесному божеству только «как к последней надежде во времена самых страшных бедствий»127, то христианам было даровано право повседневного общения с Ним. К Творцу галактик мы обращаемся с просьбой о ежедневном хлебе…

Эта уверенность христиан в том, что люди не безразличны для Бога, была непонятна древним язычникам. Во II в. языческий философ Цельс так излагал свое возмущение по поводу христианской веры: «Род христиан и иудеев подобен лягушкам, усевшимся вокруг лужи, или дождевым червям в углу болота, когда они устраивают собрания и спорят между собой о том, кто из них грешнее. Они говорят, что Бог нам все открывает и предвозвещает, что, оставив весь мир и небесное движение и оставив без внимания эту землю, Он занимается только нами, только к нам посылает Своих вестников и не перестает их посылать и домогаться, чтобы мы всегда были с Ним. <Христиане подобны> червям, которые стали бы говорить, что есть, мол, Бог, от Него мы произошли, Им рождены, подобные во всем Богу, нам все подчинено — земля, вода, воздух и звезды, все существует ради нас, все поставлено на службу нам. И вот черви говорят, что теперь, ввиду того, что некоторые среди нас согрешили, придет Бог или Он пошлет Своего Сына, чтобы поразить нечестивых и чтобы мы прочно получили Вечную Жизнь с Ним» (Ориген. Против Цельса. IV, 23).

Те же аргументы слышим мы и от неоязычников: теософы, в иные минуты столь горделиво именующие самих себя «богами», вдруг становятся странно смиренны именно в этом вопросе. Они говорят, что человек и вселенная несоизмеримы, что человек и земля не могут быть предметом внимания вселенского Разума. А потому — «нужно приучить сознание к малым размерам Земли»128 и осознать, что мы можем общаться только с «планетарным логосом», только с тем духом, который «проявлен» на «нашем плане»…

Верно — человек и Вселенная несоизмеримы. Но в другую сторону. Как соизмерить человека и Млечный путь? Линейкой геометра человека не измерить. Человек занимает меньше про-странства, чем слон. Но онтологически человек существеннее слона. Гора занимает больше места, чем человек. Но именно через историю человеческой мысли, а не через историю вулканов проходит ось эволюции Вселенной. Разве размеры бриллианта соизмеримы с теми шахтами, из которых их выкапывают? Но человек — это существо еще более редкое, чем бриллиант.

И вот именно эту радость своей найденности, нелишности, замеченности, узнанности — крадет неоязыческая теософия. Высшее Божество, в соответствии с ее учением, не является ни Создателем (Творцом), ни Вседержителем, ни Спасителем. Оно вообще не думает, не действует…129 Миром правят «дхиан-коганы»… И теософы спешат разъяснить «сироте»130 его статус: твой папа — на самом деле не папа, а так, случайный любовник твоей матери, и вообще он никакой не летчик, а грузчик из соседнего винного магазина… Тот, Кого ты полюбил, не Бог. Так себе - элохим, «низший ангел»131.

На этом фоне понятна та радость, что переполняет христианского философа III в. Климента Александрийского: «Для нас вся жизнь есть праздник. Мы признаем Бога существующим повсюду… Радость составляет главную характеристическую черту Церкви» (Климент Александрийский. Строматы. 7, 7 и 7, 16).

Римский философ Цицерон полагал, что люди живут в космосе подобно мышам в большом доме – наслаждаются его великолепием, хотя оно предназначено отнюдь не для них132. Но не таково суждение христиан: «Мы не должны ничего ставить выше Христа, так как и Он выше нас ничего не ставил» (свт. Киприан Карфагенский133). «Нет у Него никакого другого дела, кроме одного – спасти человека». (Климент Александрийский. Увещание к язычникам. 87,3)».134

Однако, вопреки наивному антропоцентризму теистических религий, человек - отнюдь не единственное «богоподобное создание» во Вселенной.135 Считать земного человека «венцом Творения», столь же нелепо, как считать планету Земля «центром Мироздания». Земное человечество – это лишь втиснутая в планетарные рамки, упрощённая модель «вселенского» человечества. И так же, как земное человечество разделено на различные расы, нации и народы, так и «вселенское» человечество представляет собой совокупность различных космических рас. И если, как афористично выразился один из крупнейших немецких философов эпохи Просвещения Иоганн Готфрид Гердер136 - «народы – это мысли Бога»,137 то «вселенские» разумные расы – это «вселенские мысли» Бога.