Satellite (ЛП)

Сам директор стоял у двери, его белоснежные волосы были коротко острижены. Его обычно накрахмаленный пиджак был помятым, а рубашка небрежно торчала из брюк. Его привычный галстук отсутствовал, а руке был стакан с коричневой жидкостью. Алек почувствовал запах алкоголя.

— Сэр? — неуверенно позвал Алек. Он никогда не видел Валентина таким растрепанным.

— Александр, — Валентин был любезен. — Входи.

Валентин провел его в кабинет, и Алек становился все более нерешительным. Бутылка бренди возвышалась на стопке вырезок из газет, что засоряли журнальный столик, который словно был отброшен в центр комнаты. Где обычно был кофейный столик, теперь стояли лицом друг к другу два кресла. Алек взглянул на Валентина, и тот жестом указал ему сесть на меньшее кресло. И он сделал это.

— Я любопытный, Александр, — сказал Валентин, присаживаясь в большее по размерам кресло. Их колени были всего в нескольких сантиметрах друг от друга. — Расскажи мне, как работает твоя способность.

Алек достаточно времени был рядом с Иззи, чтобы знать, когда он пользовался своей способностью. Способность Валентина была более тонкой, чем у сестры Алека, мягкое и ненавязчивое принуждение, но, даже не смотря на опыт Алека, это все равно работало. Он рассказал ему все про нити и то, как некоторые из них были связаны с людьми. Он рассказал Валентину о том, что предполагал, что серые нити вели к мертвым, о том, как он поймал нить Изабель прежде, чем та успела ускользнуть. Он рассказал Валентину все, что знал, а знал он совсем мало.

Пока Алек говорил, Валентин был тих, но по глазам было видно, что он мысленно уже составлял какой-то план. Когда Алек закончил, он сделал глоток из своего стакана.

— Как думаешь, ты смог бы найти одну конкретную нить? — спросил Валентин. — Определенного человека?

Алек пожал плечами. Он мог найти определенную жизненную нить, если она была достаточно близко — эту возможность он обнаружил, экспериментируя со своей способностью. Он не хотел говорить Валентину, что использовал ее, хотя ему запретили это делать. Казалось, он не заработал себе проблемы, возвратив Изабель из мертвых, и он не хотел отпугивать удачу.

Валентин что-то пробормотал, его голос был мягким. Он поднялся с кресла и взял со стола фотографию в деревянной рамочке. Он протянул ее Алеку, его резкие черты лица исказились той эмоцией, которую Алек мог бы охарактеризовать как ностальгию.

Алек посмотрел на фотографию. На ней было три человека: Валентин, моложе на несколько десятков лет, в его светлых волосах еще не было седины, улыбающаяся рыжеволосая женщина и мальчик-подросток, у которого были мамины зеленые глаза и папины платиновые волосы. Это была фотография счастливой семьи, о существовании которой Алек никогда не догадывался.

— Я хочу, чтобы ты нашел его, — сказал Валентин. — Джонатан Моргенштерн. Мой сын. Он мертв уже пятнадцать лет, я просто… — он замолчал.

Алек знал, что семья может означать для кого-то.

— Я могу попытаться.

Именно так встречи с Валентином стали привычной рутиной.

Валентин установил скамейку на балконе, потому что Алеку было проще видеть мертвые нити, когда он смотрел на небо. Алек проводил часы, запрокинув голову и рассматривая миллионы катушек ниток, пока Валентин работал в своем кабинете. Его пальцы перебрали бесчисленное множество имен, он почувствовал сотни разных личностей, что вяло просачивались сквозь мертвые нити. Он нашел так много людей и почти никого из них никогда не встречал.

Алек заплакал, когда его пальцы схватили нить, в которой он узнал своего отца. Вернувшись в комнату в ту ночь, он не сказал ни слова брату с сестрой.

Спустя практически месяц поисков Алек нашел это. Он практически упустил ее, в последний момент зацепившись за кончик. Когда нить была в безопасности меж его пальцев, Алек побежал обратно в кабинет Валентина, с развивающимся позади шарфом.

— Я нашел ее! — закричал он, показывая Валентину свой кулак. Он отдернул его, когда понял, что Валентин не мог видеть светло-серую тень, обмотанную вокруг его руки.

— Чего ты ждешь? — потребовал Валентин. — Верни его назад.

Просьба была пронизана способностью Валентина принуждать, но Алек не мог выполнить эту команду. Он запнулся, внезапно становясь неуверенным.

— Я… — Алек замялся. — Сэр, здесь нет тела. Мне не к чему привязать нить.

Алек никогда не видел такой мощной ярости в чьих-либо глазах.

— Тогда какой от тебя толк? — закричал Валентин. Алека затрясло.

— Простите, — сказал он, перед глазами все плыло из-за слез. Он так старался быть полезным. Быть хорошим в чем-то так же, как и Иззи. Он даже не мог правильно использовать свой дар.

Валентин покачал головой.

— Убирайся.

И Алек ушел.

Несмотря на то, что Валентин закричал, чтобы тот убирался, Алек продолжал держать нить Джонатана. Он привязал ее к своему мизинцу и наблюдал, как она обтекала его руку, двигаясь вслед каждому движению и жесту. Когда несколько дней спустя он стучал в дверь кабинета Валентина, потому что тот вызвал его к себе, он был рад, что не потерял ее.