Сатира и юмор: Стихи, рассказы, басни, фельетоны, эпиграммы болгарских писателей

Сегодня этому Гаю скажут как миленькому: «Милле скузе, синьор», — и выставят вон. Сегодня и почтенному Квинту Муцию Сцеволе и даже его престарелому папаше Публию Муцию Сцеволе скажут: «Прего ди скузарми, синьор, но это частный пляж, относящийся к вилле синьора Эмилио Поццолини, фабриканта пластмасс…»

Синьор Эмилио Поццолини существует в действительности, случай свел нас с ним в Гроссето, причем беседа оказалась весьма поучительной. Мы окончательно убедились в том, как тяжко быть миллионером, и решили поэтому ни за что на свете не становиться миллионерами, даже если нам поднесут эти миллионы на блюдечке. Однако отложим пока рассказ о синьоре Эмилио, покинем рай земной, именуемый Сорренто, и забудем про его обитателей. Вместе с другими изгнанниками из рая помчимся в Неаполь, где в маленьком домике у въезда в кемпинг нас ожидает любезная синьорита. Смуглая, улыбающаяся синьорита, которая словно бы не произносит, а выпевает свое приветствие:

— Бон джорно, синьори, бен венути!

Увы, в сгущающихся сумерках и сумятице машин мы свернули не на то шоссе, не на те улицы. Мы тормозим перед часовым в белой каске и белом поясе, который уведомляет нас о том, что это шоссе ведет на базу НАТО, затем протискиваемся в узкую портовую улицу с развешенным для просушки бельем, а она неожиданно оказывается тупиком. Выезжаем на задний двор какой-то фабрики, и перед нами внезапно возникает… море!

Но какое грустное море…

Черная, жирная вода, на которой покачиваются гнилые доски, пустые пластмассовые бутылки, тряпки, банановая кожура. Жирные пятна, похожие на гигантских спрутов, подрагивают своими щупальцами, тяжелая волна, набежав на ржавый песок, оставляет там игрушечную лошадку и коробку с яркой крышкой, где выведено название торговой фирмы «Упим».

Купайтесь, неаполитанцы! Почему вы не купаетесь? Ведь это море — и впрямь всеобщее достояние! «Res omnium communes». Пожалуйте — оно для всех! Почему не заплываете, почему не поете

…видео маре куант’е белло,
спира танти сентименте…

А выше, по набережной, шагает колонна мужчин, женщин, юношей и девушек. Впереди человек с рупором в руке, сбоку катят коляски с детьми. Парень в расстегнутой на груди рубахе бежит по тротуару и раздает прохожим напечатанные на ксероксе листовки.

«Жители Неаполя, рабочие! 420 человек, 120 семей вот уже 18 лет ютятся в квартале Баньоли в жалких норах, которые правительство называет «мини-жилищами»… На справедливый протест нынешние правители ответили слезоточивыми гранатами. Жилья не строят, но принято решение построить в Неаполе еще одну американскую военную базу. А ведь строить жилые дома означает также дать работу тысячам безработных (в одном Неаполе их 15 тысяч)… Жилье для всех! Снизить квартирную плату! Деньги на жилье, а не на военные базы! НАТО — вон из Италии!»

А в остальном, если ездить лишь по курортным уголкам Неаполитанского залива, может создаться впечатление, что местные жители только и делают, что влюбляются, это единственное их занятие. Все они сплошь — весельчаки, неустанно распевающие канцонетты, страдают они лишь оттого, что любимая покинула их, но не теряют надежды, что, если однажды крикнуть погромче со скал «Вернись в Сорренто!», она тотчас вернется. И пойдет райская жизнь, как у ангелов, которые не заботятся ни о крове, ни об одежде, ни о пропитании. Только знай обнимаются под сенью дерев.

Позвольте, с чего же мы начали наш разговор об Италии? Ах, да! С Гая, древнего мудреца и поборника справедливости, одного из создателей римского права — основы юриспруденции всего цивилизованного мира. Так вот этот Гай не только заявил, что есть вещи, которые являются всеобщим достоянием, но оставил еще и определение, что такое закон.

«Lex est quod populus jubet atque constituit!»

То есть: «Закон есть то, что народ устанавливает и постановляет».

Интересно все же, предвидел ли Гай, что на древней земле Рима будет когда-нибудь господствовать закон, который разделит все, включая море: море для богатых и море для бедных.

Перевод М. Михелевич.

Йордан Радичков

СУМАТОХА

После возгласов: «Что там такое?», «Стой!», «Держи!», «Ах, чтоб тебя!» — все ринулись в суматоху.

Разумеется, самые шустрые ринулись впереди всех; мало сказать, ринулись — они как ракеты рванули вперед и тут же вышли на орбиту суматохи. С холмов понеслись ружейные выстрелы, по заснеженным склонам покатились черные точки; это возвещали о своем прибытии охотники; возвестив, они спешили прибыть поскорей. В трескотню выстрелов вплетался собачий лай.

По улице, стараясь не сбиваться с нахоженной в снегу тропки, бежал вприпрыжку коротконогий крестьянин. Коротконогие не могут бегать быстро, они больше подпрыгивают. Этот не составлял исключения. По дороге он схватил железные вилы и бежал, слегка подпрыгивая, с вилами в руках. Дорогу ему пересек худосочный крестьянин. «Отсюда или оттуда?» — спросил бегущий вприпрыжку, но худосочный даже не заметил его, потому что бежал чрезвычайно быстро.