Сатирическая история от Рюрика до Революции

В России кипит гражданская война. Революции не придется взять эту вину в свою совесть. Она истратила все убеждения, слова и факты, чтобы добиться от старого режима перестройки обветшалого государства путем мирным. Тысячи людей пожертвовали своею кровью, надеясь ей выкупить свободу без кровопускания из масс. Не революция начала гражданскую войну: ее начало самодержавие, ее открыли Треповы, Лейгардты; Владимиры, Никоны, Шмаковы. Крушеваны, Шараповы, Берги открыли изменой, предательством, резней безоружных, кровавыми банями и Варфоломеевскими ночами.

События последних русских недель ужасны, но унывать пред ними не следует. Наряду с ужасами внешней жестокости, все эти звери повсеместно обнаружили поразительную и глубоко знаменательную внутреннюю слабость. Самая крайность их безобразий показывает, что они напряглись из последних средств. У них нет армии, и они должны были схватиться за орду, пролетевшую по России смерчами и ураганом. Но пролетевшие смерчи и ураганы сломали, исковеркали, испортили много, а что же они переменили? Кого они победили? Отняла ли эта проклятая буря у русской революции хоть вершок ее общей победы? Привела ли она хоть кого-нибудь к примирение с старым режимом? Заставила ли она хоть одну общественную группу отказаться от идеалов свободы? Россия завалена трупами, воющими об отмщении, но над трупами твердо встают новые живые бойцы – и число их все больше, и знамена их ярче, и голоса все грознее, и руки их ищут оружия. Никто не испуган, и все озлоблены. Никто не ждет милостей, все хотят права, все ненавидят, все жаждут борьбы, все живут страстной надеждой, что

Близок судный день расплаты,
Когда судьями будем мы!

Из русских городов ежедневно приходят вести о живой организации народной самозащиты. Еще немного терпения, еще немного усилий, еще немного жертв, – и орде черных сотен противостанут стройный силы революционной милиции, о которую эти орды и разобьются, по всей вероятности, даже без сражений. Ведь всякая орда удала только, покуда она чувствует за собою абсолютную силу и не встречает органического сопротивления. Да и вообще, городская орда, может быть, и бушует еще в России, но на нее, как контрреволюционную силу, расчеты правительства истощаются: недаром же господин Витте должен был убрать в отставку наиболее энергических атаманов в губернаторских мундирах! Нельзя ведь уж слишком-то доверять орде. Нельзя забывать, что «дрожит и зыблется она, все виды принимать и образы готова»! Почти все погромы орды совершаются в таком порядке, что самодержавие сперва бросает черные сотни на революционные элементы, а затем должно осыпать своими пулями те же самые черные сотни, чтобы спасти от опасности собственных учреждений. Забыты ли в черных сотнях эти финальные пули? Не думаю. Я повторяю без всякого оптимизма: от черносотенных орд надо ждать еще многих бед для дела свободы, но – злой дух, разнузданный колдуном, чтобы терзать его врагов, рано или поздно бросается на самого заклинателя. Для этого ему надо лишь в колдуне своем разочароваться.

Не следует представлять себе противника хуже, чем он есть. Нет никакого сомнения, что и в черных сотнях, как ни принижен, в общем, их умственный и в особенности их нравственный уровень, участвуют не все люди корыстолюбия, водки, бахвальства, тираны по призванию и разбойники для разбоя. Необходимо допустить и признать за факт существование огромного числа людей, которых поставил под знамя реакционного бунта совершенно искренний фанатизм к трем вековым обманам, на знамени начертанным: «самодержавие, православие, народность». Истрепанное и с глубоко надрубленным древком, знамя это окружено дикими суевериями, взращенными на почве религиозных, расовых, национальных, сословных и образовательных предрассудков. Его стражи – закоренелое политическое бессмыслие, рабское воспитание, природное и искусственное невежество.

Между искренними людьми, бессознательно или полусознательно пятнающими свою совесть в злодеяниях черных сотен, и обманным знаменем, которому они приносят свои бессмысленно свирепые гекатомбы, густо толпятся призраки, разогнать которые даже оружие не в силах будет без опоры на живое доказательство словом и фактом. Черные сотни перестанут быть черными только тогда, когда их выбелит образование и конкретное сознание новой социальности, с конкретным же отрицанием лжи старого порядка.