Сатирические очерки

Обернись к северу. Почтидикие народы, которыми правит император почти-деспот, в почтинеобитаемой и пустынной стране. [396]В Германии – почтистоль же цивилизованные народы и почтиабсолютная власть, почтиограниченная своими палатами, почтипредставительными учреждениями. В Голландии, стране почтиодних торговцев и мореплавателей – почтибезумный король, власть которого почтирушится. Даже в Константинополе – почтиумирающая империя, почтиноворожденная цивилизация и почтипросвещенный султан с почтиевропейскими нравами.

В Англии – почтимировая монополия промышленности и торговли. Почтинестерпимое национальное чванство; и еще один почти-король, который не решает почтиничего, и большинство, представленное почти-вигами. Почтиолигархическое правление, которое имеет наглость называть себя либеральным.

Португалия – почти-нация, с почтииспанским языком и воспоминаниями о почтиисчезнувшем величии. Почти-войско, почтизащищающее Испанию, из шести тысяч человек почтиодних португальцев.

В Испании, первой из двух стран Полуострова (иначе говоря, почти-острова), некие почти-учреждения, признанные почтивсей страной; почти-Вандея [397]в провинциях с почтивыжившим из ума главарем; почтиместные волнения то здесь, то там; почтиобщая ненависть к некоторым почти-людям, которые теперь почтитолько в Испании и водятся. Почтивсегда у власти сторонники почти-мер. Почтитвердая уверенность стать когда-нибудь почтысвободными. К несчастью, множество почтиникчемных людей. Почти-просвещение, распространенное повсюду. Почти-интервенция, результат почтизабытого почти-договора с почтисоюзными странами. Наконец «почти»в делах менее значительных: неоконченные каналы, начатый строительством театр, незавершенный строительством дворец, полупустой музей, недостроенная больница – все сделано наполовину, даже в зданиях царит «почти».

Наконец, куда ни глянь – по всей Европе почтивечная борьба двух начал: королей и народов; победителем выходит «почти»и сводит борьбу к золотой середине – почти-короли и почти-народы.

Переходная эпоха, переходные и продажные власти. Представительства почтинациональные, деспоты почтинародные. Повсюду золотая середина, то есть по сути дела огромное, плохо замаскированное «почти».

– О, дай перевести дух, бога ради, мне почтидурно!

– Плутарх [398]сказал, что народы будут счастливы, cum reges ph"uosophantur, aut cum philosophi regnarent. [399]А я, хоть и уважаю мнение Плутарха, решусь все же сказать, что народы никогда не будут счастливы, точно так же как и отдельные люди, из которых они состоят. Но все они по крайней мере могли бы быть людьми и быть народами, если бы не стали сегодня почти ничем.В борьбе двух противоположных начал они испытывают такие же муки, как тот, кого разрывают на части четыре коня, несущиеся в разные стороны.

Когда закончилась эта почти-проповедь, я перестал слышать и мало-помалу перестал видеть. Меня отпустила рука фантастического существа, державшая меня над новым Вавилоном, и я вновь очутился в Париже, где увидел себя в толпе слов, одетых во фраки и шляпы, которые снуют, кто пешком, а кто в экипажах, по улицам огромной столицы. Снова рост их мне показался большим, чем на самом деле. Я раскрыл глаза, ища моего чичероне.

И ничего не увидел нигде, кроме великого «Почти».

Возвращение Фигаро Письмо другу, проживающему в Париже [400]

Свое заграничное путешествие я совершил не с какой-нибудь специальной целью, не со специальным поручением, а просто так: хотелось увидеть разные страны для собственного развлечения и удовольствия и на свой собственный счет.

Любознательный говорун. Из «Мадридской панорамы». Возвращение из Парижа

Мадрид, 3 января 1836 года.

Итак, дорогой друг, из Парижа я возвратился в Испанию: это свершившийся факт, и, более того, – факт приятный. Не я один закончил столь трудное путешествие. H безумно счастлив и рад. Что бы там ни говорили о превосходстве других стран, а для испанца родина еще более необходима, чем церковь, а церквей у нас, как ты знаешь, множество: на каждом углу по одной, а то и по две. Еще чаще, чем на церкви, натыкаешься в Мадриде на людей, вернувшихся из Парижа. Что касается меня, то сомнений не было – я действительно вернулся. Поздравив сам себя по столь приятному поводу, я первым делом спешу написать тебе.