Саттия. Турнир двух лун

Вот кто мне не нравился, так это учитель-эльф. Вернее, как он смотрел на девочку, пока она не видела. Ещё один воздыхатель нашелся на её бедовую головку. Единственный достойный Сати мужчина – это Аббадон, если не предаст. Но слишком они разные: из разных миров, культур. И характеры у обоих не сахар. Но он сильный и сможет сдержать её нрав, быть с ней на равных, считаться. Ну это я так, хочу пристроить её в надежные руки, а то слишком много воздыхателей на мою ученицу.

Вообще, таких воинственных особ, как Сати, я ещё не встречал. Её душе нужно было воплотиться в мужском теле, хотя девушке свойственна женская импульсивность, а может просто молодость. В любом случае, я чувствую себя ответственным за неё, словно она моя потерянная дочь. Я мучаюсь вместе с ней, вижу, как ей плохо без хироса, и что она до сих пор не смирилась с его смертью. Не могу подобрать слов, чтобы хоть как-то помочь, успокоить. Чувствую яркую надежду на то, что она сможет вернуть свою тень, и не имею права погасить её. Это может сломать, а она сейчас и так нестабильна.

Я наблюдал, как она возиться с волколаками. Поистине чудо. Твари ели с её рук, словно игривые безобидные щенки. Надо же. Похоже, у неё теперь своя личная стая сумрачных псов.

– Эй, потише вы! – смеялась девочка, когда они норовили обтереться об неё, оставляя шерсть на одежде и чуть не заваливая на землю в попытках облизать с ног до головы.

«Предок, ты чего замечтался? – насмешливо протянула моя подопечная. – О Грее, небось, думаешь?»

«Ох, Сати, – выдохнул я. – Не хотел тебя расстраивать, но мой долг предупредить и рассказать всё, что знаю сам».

«О чем ты?» – она прищурила светлые глаза и между смоляных бровей залегла морщинка.

«О твоих силах: феникса и божественной. Прости, я и забыл, что видел такое прежде. Просто произошло это около девяти веков назад. Слушай…»

По мере того, как я рассказывал свою историю и историю мальчика, взгляд Саттии становился всё задумчивее.

«Знаешь, один из моих любимых писателей как-то сказал: «Мне всегда казалось – случилось, значит случилось. Какая к черту разница, почему небо в очередной раз рухнуло мне на голову? Оно рухнуло, следовательно, мне надо выстоять». К чему я это все», – она закатала рукав туники, и я ужаснулся – от локтя к запястью протянулась уже видная чёрная паутина, сантиметров десяти в длину.

«Сати! – воскликнул я, схватившись за голову. – Мы что-нибудь придумаем, слышишь?»

Ронарика

Я, честно, не хотела подслушивать, но и прерывать мысленный рассказ Сейгуна не стала. Уж очень интересной оказалась история его прежней жизни. Так, невольно я узнала то, что подруга пока не решилась нам доверить.

Время. Сейчас время играет против нас, потому что у Сати стоит смертельный таймер из-за противовеса сил. Осознание её близкой гибели или возможности смерти морально придавило меня, словно на душу опустили целую гору. Я залетела в пустую аудиторию. Не знаю, как она, человеческая девчонка, стойко выдерживает удар за ударом. Я была разбита наличием такого количества плохих новостей. Ещё и отец грозился приехать и забрать меня лично из Академии, потому что боялся за мою жизнь.

– Что ты здесь забыла? – презрительно громыхнул мужской голос.

Я подняла голову и быстро стёрла с лица влажные дорожки слёз. Шерохсин. Я случайно зашла в его аудиторию. Оторвавшись от бумаг, он стремительно приблизился. Нахмурившись, молча рассматривал моё лицо. Протянул руку и бесцеремонно схватил за подбородок, заставляя смотреть ему в глаза.

– Ронарика, что случилось? – его голос звучал обеспокоенно. Или это я себе внушила?

Я отцепила его руки и встала:

– Всё в порядке, я зашла по ошибке.

Он снова схватил меня, только уже за руку выше локтя.

– Я спросил – что случилось. Ты плачешь. Почему? – что у него за коктейль из эмоций, который я сейчас чувствую? Ему словно жаль меня.

Меня хватило только процедить:

– Камагистр Шерохсин, отпустите мою руку и дайте уйти.

Дракон смягчился, заметив, что я на грани истерики. Силой притянул к себе и крепко обнял.

– Поплачь, Рика, – сократил он моё имя, и это вышло так естественно. – Иногда слёзы – лучшее лекарство от всего.

И я послушалась, словно маленькая девочка, разрыдавшись у него в объятиях. Намочила ему рубашку и жилет. Шерохсин не утешал и не успокаивал, просто крепко держал в кольце своих рук, даря защищённость.

Хорошо, что занятия уже закончились, и никто не видел моего позора. Выплакав годовой запас слёз, я отстранилась, не решаясь взглянуть в его глаза.

– Я пойду.

– Ты заходи, если нужно будет, – протянул он, и это звучало не издевательски, а скорее сочувственно.

Мне стало стыдно, не оборачиваясь, я почти выбежала из аудитории. И тут же столкнулась с подругой, ударившись лоб в лоб. Я, потому что глядела под ноги, а она – шла, читая на ходу какой-то учебник.

– Чёрт! Рони, прости, – проговорила девушка, улыбаясь мне и потирая лоб.