САТУРН ПОЧТИ НЕ ВИДЕН

- Ишь ты! - он подмигнул другому бородачу. - Это ты брось, от комиссара отряда я секретиться не буду. Говори, кто ты и что тебе надо.

- Пусть выйдет боец, - сказал Рудин, оглянувшись на стоявшего у входа партизана, который его привел.

- Ну ладно. Петрок, выйди на минутку… Ну я слушаю.

- Вы связаны с товарищем Алексеем? - спросил Рудин.

Бородачи смотрели на него невозмутимо.

- А что?

- Я просил бы передать ему радиограмму, которую напишу.

Комиссар запустил руку в ящик, возле которого они сидели, вытащил лист бумаги и подал его Рудину.

- Пиши!

Рудин написал: «Сообщите Маркову, что со мной произошло осложнение, я был отправлен с эшелоном пленных. Бежал. В настоящее время нахожусь у… - тут Рудин сделал пропуск. - Снова выхожу на прежнюю цель».

- Сами вставьте, у кого я нахожусь…

Бородачи вместе прочитали написанное Рудиным, переглянулись. Помолчали. Командир отряда встал.

- Хорошо. Сейчас передам, но до получения ответа ты останешься здесь.

- С удовольствием, - улыбнулся Рудин.

Командир вышел из землянки, комиссар предложил Рудину поесть.

- Не отказался бы. За двое суток я съел только кусок каменной лепешки, - сказал Рудин.

- У Ведьмака? - улыбнулся комиссар.

- У него.

- Не удивляйтесь. Когда вы были у него, там были и наши люди.

- Хорошая работа, - рассмеялся Рудин. Вернулся командир отряда.

- Сейчас передадут.

Теперь из землянки вышел комиссар, но вскоре вернулся, неся кусок сала и каравай черного хлеба.

- Чем богаты, тем и рады.

Рудин еще не успел поесть, как радист принес ответ на радиограмму:

«Ваше сообщение передано Маркову. Оставайтесь в отряде до получения указаний от вашей базы, которые мы передадим вам немедленно по получении».

И еще одна радиограмма адресовалась командиру отряда Нагорному:

«Находящемуся у вас человеку окажите полное доверие и необходимую помощь. Алексей».

Глава 11

Второй день после ухода Рудина был на исходе. И хотя Марков отлично понимал, что рано ждать от него каких бы то ни было известий, освободиться от -нервного напряжения ему не удавалось.

Вечером пришел Савушкин. Он ходил на разведку района, где, по данным, полученным из Москвы, гитлеровцы строили большой аэродром.

В свое время, когда Марков формировал оперативную группу и первый раз поговорил с Савушкиным, у него сложилось о нем неважное впечатление. «Паренек легковесный, на серьезное дело посылать нельзя», - решил Марков. Он сказал об этом комиссару госбезопасности Старкову, а тот немедленно вызвал к себе непосредственного начальника Савушкина и спросил у него, зачем Маркову рекомендован несерьезный человек.

- Могу сказать одно, - ответил начальник, - если Савушкин останется у меня в отделе, буду очень рад, это мой лучший работник.

Он рассказал об операциях, самостоятельно проведенных этим «несерьезным», смешливым работником. В них рельефно был виден настоящий Савушкин - живой, умный и острый человек.

- Да, да, я вспомнил его, - сказал Старков. - Вы напрасно, товарищ Марков. Савушкин действительно цепкий работник, а главное - имеет на плечах собственную голову.

Маркову пришлось извиниться перед начальником Савушкина…

И впоследствии, когда в Москве шла подготовка группы, Марков сам убедился, что не зря начальник считал Савушкина лучшим своим сотрудником. Все же один недостаток у него был, хотя Марков и не очень был уверен, что это действительно недостаток. В характере Савушкина жила азартность: он, как шахматист авантюрного стиля, в любом деле искал ходы к обострению и усложнению. Для него не было большего удовольствия, чем придумать по ходу дела неожиданный поворот.

Вот и сейчас, увидев вернувшегося с задания Савушкина, Марков по его весело блестевшим глазам угадал, что Савушкин доволен своей разведкой и что у него случилось что-то неожиданное и интересное.

- Во-первых, данные Москвы абсолютно точные: немцы строят там большой аэродром, - докладывал Савушкин. - Сказать точнее - переоборудуют и расширяют наш военный аэродром. Одну бетонную полосу они уже заканчивают, другую - обводную - сделали наполовину. Во-вторых, я познакомился там с полковником инженерных войск Конрадом Хорманом - личностью абсолютно исключительной. Более тупого и ограниченного человека я не встречал за всю свою жизнь. Мне повезло…

- Нельзя ли конкретнее? - прервал Савушкина Марков. - Я сейчас очень занят.

- Рудин? - с наигранной беспечностью спросил Савушкин и, видя, что Марков отвечать ему не собирается, сказал: - Есть конкретней. Когда я пойду туда второй раз, я могу сделать, на выбор, следующее: а) притащить полковника сюда, б) попросту его ликвидировать, в) позаимствовать его портфель. И как резерв - привлечь его к работе на нас.

- Нам исключительные дураки не нужны, - сухо обронил Марков.

- Он дурак во всем, что не касается его инженерных дел, - пояснил Савушкин. - А в своем деле он, надо думать, специалист высокого класса. Он сказал мне, что за строительство Темпельгофского аэродрома в Берлине награжден орденом, и даже показал мне этот орден - он носит его в заднем кармане брюк в замшевом чехле.

- Как вы с ним познакомились? - спросил Марков.