«Сатурн» под прицелом Смерша

Население сначала призывали, а потом приказывали сдать на объединенные скотные дворы крупный рогатый скот, лошадей, свиней, даже кур, мотивируя это необходимостью сохранения поголовья. Антисоветская агитация и пропаганда расцвела ярким цветом в СМИ и в литературе. Критиковалось и высмеивалось все советское, которое потом фантазией доморощенных либералов 1990-х годов называлось «совковым».

Так, пьеса «Волк», написанная смоленским журналистом С. Широковым, имела направленность на дискредитацию советского движения сопротивления. Здесь показывалась бессмысленность и преступность партизанской войны. Но ряды народных мстителей росли не по дням, а по часам, видя, как дико ведут себя оккупанты, считавшие себя ариями, а россиян недочеловеками, не умеющими наладить «правильный образ жизни».

Жизнь в оккупированной Смоленской области, как и в соседней Белоруссии, изобиловала жестокостью гитлеровцев, для которых наши граждане воспринимались как животные. Конец немецкой оккупации пришел в результате Смоленской стратегической наступательной операции под кодовым названием «Суворов» силами Западного и левого крыла Калининского фронтов с 7 августа по 2 октября 1943 года. Описание сражения вне рамок этой книги, а вот некоторыми воспоминаниями местных жителей автор решил поделиться.

* * *

Для того, чтобы показать в каких условиях сражался комбат, партизан и разведчик Смерша Александр Иванович Козлов, нелишне напомнить обстановку тех лет на Смоленщине и в соседней Гомельской области в Белоруссии.

Воспоминания жительницы Смоленска Лихачевой Анны Сергеевны.

После окончания в 1941 году медицинского училища в Москве я вернулась в родной город Смоленск за 3 недели до начала войны. Собиралась стать потом врачом и принести пользу людям родного города. Но в июле немец начал бомбить город, а 26 июля он занял его. По улицам Смоленска катилась броня — танки и бронемашины — в сторону Москвы. Как хотелось, чтобы все они не вернулись…

«Культурный» немец пришел в Россию, чтобы освободить нас от евреев и коммунистов и в то же время он мог, не стесняясь, прилюдно помочиться. Считал бош нас всех животными. Через месяц в городе массово стали открывать в лучших зданиях госпиталя для битых гитлеровцев. Туда с больниц забрали все койки. Для больных и раненных советских военнопленных отвели старое здание. Койки там отсутствовали. Я решила помогать нашим воинам. Они лежали на полу. Стоял в помещении не стон, а сплошной вой, перемежающий с острыми криками.

Смрад от незаживающих ран, испражнений завершал картину «госпитального» ада. Отсутствовали перевязочные средства. Приходилось вместо бинтов рвать простыни и наволочки, и таким образом бинтовать раненных. Однажды привезли девушку, в которую стрелял полицейский из-за нарушения комендантского часа. Пуля застряла в мягких тканях. Я извлекла ее и перебинтовала. После этого меня вызвал офицер и объявил мне, что я помогаю партизанам. В ответ на мои отрицательные ответы стал меня избивать. Я потеряла сознание и, чуть придя в себя, окровавленная была вышвырнута предателем-полицейским на улицу.

Прежде чем толкнуть на землю, он несколько раз пырнул меня, то ли шилом, то ли какой-то заточкой в бок. Что-то теплое и липкое потекло под кофтой. Он держал меня и тряс за волосы.

— Дайте, я снегом умоюсь, — попросила его.

— Кровью умоешься, — последовал ответ…

Могилы немцев с березовыми крестами заполонили все пустыри и площади города. А скоро боевой оркестр нацистов сыграл последнюю экспозицию. 25 сентября 1943 года в город вошли войска Красной армии…

Воспоминания жительницы с. Спас-Демянска Токаревой Нины Борисовной.

«Я жила с мамой в селе недалеко от Вязьмы. Старший брат погиб на фронте, отец пропал без вести. Когда я слышу иногда по радио и телевизору, что большинство гитлеровских солдат были порядочными людьми — цепенею. Не знаю, кто в них разглядел это качество — я не разглядела. Туча войны приближалась. Воздух был такой густой, хоть ложкой его мешай. Мне было 16 лет. Мы ходили с ребятами копать противотанковые рвы, лишь бы сдержать зверя, рвавшегося на нашу землю. Мимо нас шли на запад в колоннах тысячи молодых в новых шинелях, а обратно никто не вернулся. Наших солдат, бегающих по полям, отстреливали. Я видела, как за ними гонялись на танках. Основная масса серо-зеленых вояк ушла на восток. А те, кто остался в городе — шакалили, пили и ходили по домам. Они забирали все, что их интересовало и что им нравилось. Как-то утром зашли к нам двое фашистов и принесли грязное обмундирование и бельё. Приказали постирать, высушить и вечером принести к зданию Дома культуры.

— В городе водопровод разрушен, а речка далече. Проблема с водой, — пожаловалась мама.

— Не сделашь… Пух-пух будеть, — пояснил фриц.