«Сатурн» под прицелом Смерша

Быстро поднималось солнце. Округа наполнилась птичьим гамом. Отчетливо стрекотала потревоженная человеком сорока — бело-черная хозяйка и сторожиха леса. Пахло землей и хвоей — вокруг стеной стояли вековые сосны и остроконечные темно-зеленые ели. Между ними возвышались тонкошеи-березки. У комлей некоторых росли густые кустарники дикой и колючей ежевики. Тут витала звенящая тишина, был мир в прямом и переносном смысле, а за его недалекой границей продолжали грохотать орудия, лязгали гусеницами танки и стрекотали пулеметы с автоматами. Война продолжалась… Впереди была Курская дуга, о которой он, конечно, ничего не знал.

Слово Козлову:

«Ночью немецкий бомбардировщик поднялся на восток, выбросил меня в районе Тулы. Я благополучно высадился на опушке леса и приступил к выполнению своего плана. Специально не скрыл парашют на месте высадки. У меня был пистолет, освободил обойму от патронов, чтобы мне поверили, что явился с чистыми руками. Подошел к своим бойцам и попросил их отвести меня к своему командиру. Я был в советской военной форме. Командир роты отвел меня к начальнику штаба. Удостоверение капитана Раевского на шелковом полотне (чтобы не шелестело), которое мне выдали в разведшколе Абвера, точь-в-точь такое же, как было у наших разведчиков, стало пропуском. По цепочке дошел до представителей советской контрразведки, которым рассказал о своем плане действий. И получил добро…»

* * *

Командир 323-й стрелковой дивизии, входившей в состав 10-й армии, генерал-майор Иван Алексеевич Гарцев приказал своему начальнику штаба «пожалеть» коней, носивших в седлах лихих наездников и тягавших пушки с зарядными ящиками.

— Дай команду, Георгий Николаевич, 86-му, чтобы он определил на выпас лошадей. Они измучились переходом. Пусть пощиплют спокойно, без упряжи, травку. Смотри, у реки вон какой луг нетронутый. Такого удовольствия может на этой неделе не быть. Скоро снова наденем на коней сбрую — пойдем вперед сами, а им тянуть тонны поклажи…

Ранним утром 22 июня 1943 года группа красноармейцев 1086-го кавалерийского полка 323-й стрелковой дивизии, охранявшая пасущихся лошадей недалеко от деревни Высокое Павшинского района Тульской области, вдруг услышала в густом кустарнике лещины какие-то подозрительные шорохи.

— Стой, кто идет? — крикнул солдат, снимая с плеча винтовку. К нему подошли еще двое солдат, греющихся до этого у небольшого костерка. Щелкнул затвор. Боец дослал патрон в патронник.

— Свои! — последовал ответ выходящего из орешника командира.

На небольшой поляне появился высокий, ладный, с бесстрашным взглядом серых, пытливых глаз молодой пехотный офицер в расстегнутой нараспашку шинели с капитанскими погонами, которые были введены в самый разгар войны — в январе 1943 года. На груди красовался знак «Гвардия».

Подойдя к солдату с кнутом, он представился:

— Капитан Раевский из разведотдела штаба дивизии. Что за часть?

— А вы откуда? — задал встречный вопрос один из подошедших пожилых бойцов.

— Мы только недавно прибыли и будем стоять рядом…

А потом он приказал солдату немедленно вызвать к нему командира. Скоро подошел заспанный ротный, который находился здесь, на лугу, вместе с солдатами. Он отдыхал на прогретой дневным светилом уже вчера земле, застеленной плащ-накидкой.

— Какой вопрос? Че вы хотите? — протирая глаза, спрашивал командир.

— Свяжите меня со штабом полка, — настойчиво потребовал Раевский.

Через полчаса он уже разговаривал с начальником штаба части майором Ивановым в полевой палатке.

— Приятно видеть гвардейца, — радостно воскликнул начштаба. — Слушаю вас.

— Я с той стороны. Мне крайне необходимо связаться с представителем контрразведки Смерш, — спокойно вещал Александр.

— Подождите, подождите, с какой — той — стороны? — опешил майор.

— С какой такой стороны? С немецкой! — спокойно ответил на вопрос Раевский.

Майор переменился в лице. А потом, спохватившись, приказал солдату, охранявшему вход в палатку:

— Арестовать гаденыша!!!

Раевского раздели, обыскали. Нашли пустой — не заряженный пистолет.

Даже после такого негостеприимного общения капитан не сдавался. Он опять почти в приказном тоне заявил:

— Срочно свяжите меня с отделом контрразведки… Я выполнял задание… особо важное задание, — растягивая слова почти по слогам, настаивал капитан.

— Какое еще задание? — возмутился майор.