Сатурнин

Еще бы, воскликнула тетя Катерина, тебе всегда всё удавалось, и это хорошо! Затем дедушка рассказывал о генералах, и нам казалось, что генералы тогда подразделялись на две группы: на генералов чужих, которые ходили по белу свету только для того, чтобы дедушка мог их взять в плен вместе со всем их штабом, и на генералов своих, которые здесь были для того, чтобы похвалить дедушку за удаль перед лицом всего войска. Графини сидели в своих белых, окруженных пиниями, замках и только и мечтали о том, как бы на смерть влюбиться в дедушку. Судьба не уставала придумывать события и невероятные случайности, в которых дедушка играл всегда блестящую роль. Он был в чине всего лишь сержанта, но все знали, какая сила в нем скрывается. У него были воинственные усы и сверкающие глаза и женщины… Ах, что тут вспоминать!

Тетя попыталась плутовски сощурить глаза и поинтересовалась, было ли обо всём это известно бабушке. А вино! продолжал дедушка, Боже, сколько там было вина! Оно тоже сыграло немалую роль в той истории, когда дедушка спас жизнь генералу и когда в него влюбилась графиня. В дедушку, конечно, не в генерала.

Ночь была замечательная, майская, легкий ветерок шелестел в рощах, и дедушка почти в одиночку, героически добыл пустое село. Над селом, на небольшой горке, возвышался опустевший замок, и его погреба были полны вина. Подъехал адъютант и вскоре после него сам генерал со своей свитой. А, старый знакомый, — сказал он дедушке и назвал его по имени. Затем он вошел в замок. Дедушка, хотя весь день провел в седле, бродил вокруг кипарисовых рощ и прислушивался к звукам южной ночи. Всюду было как-то уж слишком спокойно, и это дедушке не нравилось. Врага не следует недооценивать.

В эту минуту дедушка отвлекся и стал рассказывать о кознях и происках врага, о хитрых ловушках, о случайных и счастливых внушениях, спасших массу жизней. Всюду были потайные двери, полы, которые проваливались под ногами, погреба, заполненные от отказа бочками с порохом. Всюду подстерегала смерть. (Тетя Катерина дрожала за дедушкину жизнь, и доктор Влах предложил ей закутаться в одеяло).

Опасно было глядеть в сверкающие глаза женщин, так как они играли с вами игру, похожую на ту, что сыграла Шарка с Цтирадом[8]. Дедушка больше любил грохот битвы, чем подозрительную тишину, которой суждено было внезапно прерваться от выстрела из-под укрытия.

Дедушкин рассказ был очень увлекательный, и мы все испугались, когда при слове „выстрел“ тетя Катерина взвизгнула. Не хочу преувеличивать, но по-моему испугался и дедушка. Он слегка нахмурился, но потом продолжал рассказывать.

Было что-то трогательное в этом рассказе старого солдата. Когда он вспоминал названия мест, деревень и городов, названия и даты битв, его глаза блестели и невзначай он пользовался военными терминами пятидесятилетней давности. Казалось, будто в комнате тихо звучит марш Радецкого.

Так вот, была прекрасная и тихая ночь. Даже чересчур тихая. Солдаты отдыхали у гаснувших костров, кипарисовые рощи благоухали, и лошади время от времени ржали. С картины в потемневшей раме на офицеров, ужинавших в зале за длинным дубовым столом, задумчиво глядел дворянин в средневековой одежде. Пламя горящих свечей плясало и отражалось в бокалах, в которые наливали вино. Офицеры не пили, так как первым должен был поднять бокал генерал. Но в те времена нехорошо было пить первым тому, чья жизнь была самая ценная. Это было опасно.И так как опасность была именно здесь, дедушка уже не бродил по темным кипарисовым и пиниевым рощам, а стоял тут, рядом, готовый задержать руку генерала, подносящего бокал к устам. Слишком много вина было отравлено, и поэтому дедушка был первым, кто выпил бокал вина за здравие генерала. Бог знает, кто выпил последний бокал, их было несметное количество.

Свечи таяли, полыхали, и старый дворянин задумчиво глядел с картины. Вино заглушало тоску по родине, глаза офицеров блестели от вина, а из уст вырывались слова песен о новых победах. Засветились и глаза генерала под седыми бровями, и щеки покрылись легким румянцем. Вино разогнало кровь в членах, одеревеневших за день, проведенный в седле. Старик с удовольствием глядел на своих офицеров. Он любил их всех так, как только старый человек может любить молодых, полных жизни людей, в которых он верит, как верит в то, что они поднимут стяг, когда он по воле Божьей выпадет из его рук.

Солдаты носили вино, ставили новые свечи, а старый дворянин задумчиво глядел с картины. Вино текло, и ночь убывала. От виноградной лозы заплетались языки и мысли путались в заколдованном круге. Сладкая усталость разливалась по жилам, и члены налились свинцом от вина и прошедшего трудного дня. Бесконечной казалась дорога, белая пыль которой попадала в глаза и застревала в горле. Бесконечная дорога, окаймленная пыльными деревьями и одинокими колодцами, к которым может быть ходили за водой библейские женщины, Но нужно было ехать всё дальше, до темноты, прямо сюда.