СAUSERIES Правда об острове Тристан да Рунья

Больше ничего о юбилейномъ годъ въ Ветхомъ Завътъ, кажется, не сказано; темъ не менъе, тутъ предъ нами изумительно смълый размахъ реформаторской мысли. Это, въ сущности, попытка установить начало обязательности периодическихъ социальныхъ революций. Въ России раннее народничество мечтало когда то о «черномъ передълъ», т. е. о насильственномъ перераспредълении всей земли въ интересахъ чернорабочаго люда. Въ наше время такую мысль назвали бы краснымъ передъломъ. Библия имъетъ въ виду, такъ сказать, бълый передълъ: узаконенный. Но главное отличие ветхозавътнаго передъла отъ передъловъ сощалистическихъ въ томъ, что эти — «разъ на всегда», а тотъ — обязательно и периодически повторяемъ. По планамъ, исходящимъ изъ социалистическаго идеала, справедливыя земельныя (или вообще социальныя) отношения устанавливаются однажды, и уже дальше не допускается никакая ихъ перетасовка. По плану Библии хозяйственный бытъ сохраняетъ и послъ Юбилея полную свободу дальнейшей перетасовки. Люди будутъ попрежнему измышлять, изловчаться, бороться, соперничать; одни будутъ богатъть, другие объднъютъ; жизнь сохранить свой обликъ ристалища, гдъ возможны поражение и побъда, починъ и провалъ и награда. Эта свобода будетъ ограничена только двумя поправками. Одна поправка, върнъе цълая система поправокъ, дъйствуетъ постоянно и непрерывно: разъ въ недълю работа запрещена, край поля и виноградника принадлежитъ беднымъ, десятая часть дохода взымается въ пользу «храма»; въ переводъ на современный языкъ, это означало бы нормировку рабочаго времени и вообще всъ законы объ охранъ труда, всъ формы государственнаго страхования рабочихъ, всв виды социальнаго налога. Вторая поправка, или скоръе противоядие противъ режима экономической свободы — «Юбилей». Отъ времени до времени надъ человъческимъ лъсомъ проносится огромный топоръ и срубаетъ всъ верхушки, переросшия средний уровень; аннулируются долги, объднъвшему возвращается потерянное имущество, подневольный становится самостоятельнымъ; снова устанавливается равновъсие; начинайте игру сначала, до новаго передъла.

Лучше ли это, чъмъ социализмъ, или хуже — оставимъ оцънку на минуту въ сторонъ; важно пока установить, что это — полная противоположность сощализму. Идея повторныхъ социальныхъ передъловъ есть попытка пресъчета зла, а не предупреждения. Напротивъ: она, очевидно, зиждется на въръ въ то, что свобода экономическаго соперничества есть незыблемая основа человъческаго быта. Пусть люди борются, теряютъ и выигрываютъ. На арене борьбы нужно только снизу подостлать много мягкой травы, чтобы и упавцпй не слишкомъ больно ушибся: эта «подстилка» есть суббота, край поля, десятина, весь тотъ переплетъ приспособлений, при помощи которыхъ государство пытается помъшать превращению эксплуатации въ кровопийство, бъдности въ нищету. А отъ времени до времени на аренъ раздается свистокъ судьи: побъдители и побъжденные возвращаются къ исходной чертъ и выстраиваются въ одну ровную шеренгу. Именно потому, что борьба должна продолжаться.

Что лучше, предупреждете или пресечете, — это вопросъ старый. Онъ возникаетъ предъ каждой матерью, когда дети еще крошки: что лучше — лечить ихъ, если простудятся, или не выпускать на улицу, чтобы не простудились? Когда подростутъ дочери, вопросъ принимаетъ новую форму: что лучше — не выпускать ихъ на прогулку со студентами безъ надзора, или рискнуть, что иной романъ зайдетъ слишкомъ далеко и придется принимать чрезвычайныя меры? Или, въ масштабе государственномъ: что лучше — предварительная цензура или мъры противъ вырождения безцензурности въ нецензурность? Воспрещение уличныхъ манифестаций или отрядъ полиции за угломъ, на случай, если полетятъ камни? Вообще говоря, что лучше: прививка противъ всъхъ болезней, или хирурги и аптеки? Говорятъ, если бы можно было привить человеку иммунитетъ отъ всъхъ возможныхъ болезней на светъ, человекъ бы сталъ кретиномъ. Я не знаю медицины и судить не могу, но…