Саваоф

— Я тебя люблю, идиот несчастный. Кого ты слушаешь? Марианну? Она ненормальная!

— Это называется: «не обсуждали»? — спросила Марианна.

— Не было ничего даже близко похожего на то, что мы сейчас видим! — возмущенно ответил Антон.

— Ты просто так не уйдешь! — продолжал кричать Антон-двойник теперь уже на улице, возле машины. — Ты знаешь, что мы с тобой нищие?

— Почему нищие? — Елена остановилась и равнодушно посмотрела на него.

— Потому что я набрал кредитов, чтобы оплачивать твои шубы и бриллианты, содержать дома, прислугу, да, прислугу, чтобы ты не портила свой маникюр! И растратил их! Я растратил деньги акционеров! Мне светит срок! И конфискация! И тебе светит конфискация! Ты моя жена, поняла, дура? Надеешься, что я один буду платить по счетам, а ты уйдешь? Ни черта подобного! Ты уйдешь голой! Этот твой любовник — надеюсь, он богатый? Ну да! Другого ты бы и не завела! Ничего! Скоро он будет бедным, ты выпотрошишь и его.

Я сидела, затаив дыхание, стараясь не смотреть в сторону Антона.

— Какой бред! — тихо сказал Алехан. — Я ничего не понимаю!

Между тем, события на экране завертелись еще быстрее, словно они ставили целью развеселить нас окончательно:

Антон и Елена подъехали к своему дому, причем Антон непрерывно выкрикивал обвинения в адрес жены, а Елена напряженно молчала. Они вошли в дом и тут разделились. Камера последовала за Антоном, он яростно бормотал что-то про «любовников», открывал какие-то ящики, бросал на пол вешалки с Елениными вещами, даже достал шкатулку с драгоценностями, но ее не бросил — просто открыл, посмотрел, что там лежит. Мне показалось, что он пересчитал вещи. Вдруг он застыл, опомнился. Видимо, истерика этого персонажа, уже даже внешне не похожего на нашего друга, прошла.

— Елена! — позвал он. — Ты где?

Она не отзывалась. Он пошел по комнатам, открывая и закрывая двери, убирая по дороге то, что сам же пять минут назад разбросал. Весь их роскошный дом, заполненный картинами, старинной мебелью, лучшей электроникой, разворачивался на экране, как ковер — очень красивый, очень элегантный, очень дорогой.

— Ты где? — снова спросил человек, открывая дверь в Еленину ванную.

Камера въехала за ним. Тускло блеснул мрамор стен, на экране появилось абсолютно белое женское лицо — Марианна нервно перевела дыхание — это была одна из трех скульптур, украшавших Еленину ванную. Зашелестели пальмовые листья над маленьким мозаичным бассейном, вделанным в пол.

— Ты что, Елена? Что с тобой? — шепотом спросил двойник Антона.

Мы снова увидели белое лицо, и в первую секунду нам показалось, что это тоже скульптура — только какая-то перекошенная, неправильная. Но это было лицо Елены. Она висела на люстре и была уже мертва.