Save Man

С появлением Светланы в доме воцарилась доброжелательная атмосфера. Каждое утро она уезжала в город по делам, а каждый вечер, возвращаясь, проводила с Данилой сеансы гипнотерапии. Дни стали протекать более размеренно, Данила привык к простому распорядку, установленному Вороновым. Утром подъём, завтрак, затем уборка кухни и мытьё посуды. Днем Сергей нагружал Данилу какой-нибудь простой работой по дому или по саду. Пару дней Данила собирал в огромные мешки опавшую с яблонь и уже совсем пожухшую листву и прелые яблоки. Ещё один день они укрывали виноградник, чтобы корни не померзли от ночных заморозков. Вечера же полностью принадлежали Светлане. Первые сеансы терапии посещал Вадим Юрьевич, научный руководитель Светы. Убедившись, что его подопечная работает по всем канонам, он дал ей добро на самостоятельную работу. По плану Светы, они первым делом должны были выяснить, какие причины могли стать катализатором появления у Данилы его способностей. Сначала Света отвезла Данилу к себе в клинику, где его голову просканировали каким-то аппаратом. Не найдя видимой причины в самой голове, она приступила к гипнозу. Для этого каждый вечер они проводили беседы. Девушка погружала своего пациента в легкий транс и, как казалось Даниле, просто беседовала с ним. С его точки зрения то, чем они занимались, было мало похоже на то, что принято считать гипнозом. Никаких фокусов с часами, мелькающими перед глазами. Ничего вроде поедания воображаемого яблока или ощущения полёта, внушаемого доктором. Света объяснила Даниле, что то, чем занимаются по телевизору именитые гипнотизёры ‒ по большей части мистификация, шоу, направленное на повышение рейтингов и рекламные сборы. Настоящая работа куда более скучна, но гораздо эффективнее дешевых фокусов. Даниле пришлось согласиться со своим врачом, поскольку после первого же сеанса он почувствовал реальные изменения в собственном сознании. По какой-то причине он лишь очень смутно помнил, о чём они говорили во время этой работы, но после окончания сеанса в его душе появлялось чувство полного умиротворения. В один из таких дней Данила обнаружил себя спящим на коленях Светланы. Девушка напевала какую-то до боли знакомую мелодию и ласково гладила Данилу по растрепанным волосам. Вернее, он не спал, просто открыл глаза и понял, что провалился в забытье. Глаза его горели, лицо было мокрым от слез. Светлана объяснила, что они погрузились глубоко в его подсознание, и он во время сеанса плакал. Как ни странно, но этот факт не смутил Данилу. Он медленно поднялся и сел на диван, голова была полностью ясной. Чёткость мыслей и осознание того, что он полностью свободен и, возможно, даже счастлив сейчас, заставили его улыбнуться. Света смотрела на него уже по-другому, в её глазах Данила впервые увидел то тепло, которое раньше он не получал ни от одной девушки. Света улыбнулась ему в ответ, и от её улыбки в душе Данилы все перевернулось. Он подумал, что ради одной этой улыбки стоило пройти через все эти муки. Подумал и тут же устыдился своих мыслей. Она была старше его, и он даже не думал о ней раньше, как о девушке. Сейчас она казалась очень милой и нежной, а вся её холодность оказалась напускной и была лишь частью её образа, её мира. Данила понял, что в этот самый момент, когда они сидят и глупо улыбаются друг другу, – она настоящая. Именно такой она и хочет быть, и именно такой она нравится ему. Парень не выдержал первым, он не смог сдержать подкатывающий восторг. Света в ответ тоже залилась веселым громким смехом. Так, как они смеялись вместе в этот вечер, Данила не смеялся никогда. Это было так естественно и так интимно для обоих, что, отдышавшись, они просто молча разошлись по своим комнатам. Поднимаясь по лестнице, Данила еще раз бросил на Свету взгляд. Она поймала его и одними губами прошептала:

– Спокойной ночи.

Данила просто кивнул и, улыбаясь, поднялся к себе.

Утром Данила обнаружил, что в доме он остался один. Ни Воронова, ни Светы не было. Завтрак стоял на плите, а на столе лежала записка, в которой Света извинялась, что сегодня её не будет. Суточное дежурство, и на работу нужно было уйти пораньше. Куда подевался Воронов, записка не объясняла, видимо, повез её в город на машине. Данила, с радостью отметив крестиком очередной, уже двадцать седьмой день без панической атаки, направился в сад посмотреть, нет ли какой-нибудь работы для него. Увидев возле дома поленницу с заготовленными березовыми чурками и воткнутым в огромный пень топором, Данила улыбнулся. Неслабый такой намёк оставил Воронов. Но парень не боялся тяжелого труда. Умывшись холодной водой из колодца, он принялся за работу.

На втором часу работы Данила уже не чувствовал спины, а руки одеревенели настолько, что могли сами колоть упругие поленья. Но парень решил не сдаваться и выполнить весь фронт работы ещё до приезда Воронова. За стуком топора он не услышал, как отворилась калитка.

– Эй, Рэмбо! – окликнул парня Воронов. Данила вздрогнул от неожиданности. Воронов, ухмыляясь, стоял возле дома, скрестив на груди руки.