Саведжи

— Охрана ушла, — сказал крот. — Вы уволили всех.

— О, правда? — Титус отложил ручку. Поднялся на ноги, возвышаясь над человеком по ту сторону стола. — Вы оцените тот факт, что, если мне придется выпроводить вас из здания, я воспользуюсь менее профессиональными методами.

— Но вы поклялись мне, что я буду в безопасности, — произнес крот, отступив на пару шагов назад. — Пожалуйста! Что я скажу жене? А детям? Я сделал столько плохого, но все это ради них!

Титус продолжал хмуро смотреть на него, однако на мгновение умолк. Он не мог игнорировать последние слова. Наконец, вздохнув, он потянулся к внутреннему карману.

— Как поживают ваши дети? — задал он вопрос, достав чековую книжку и бросив ее на стол. — Сколько им?

— Восемь, двенадцать и почти четырнадцать, — сказал крот, и по голосу его было понятно, что у него пересохло во рту. — Три девочки.

— Три девочки! — Титус поднял взгляд, широко улыбаясь, чем застал крота врасплох. Это полностью расходилось с умышленной жестокостью, которую мог показать мужчина. — Вы, должно быть, гордитесь ими.

Крот неловко переминался с ноги на ногу.

— Конечно, — ответил он, наблюдая за тем, как Титус выписывает чек. — Но моя обязанность поддерживать их и дать им лучший старт в жизни.

Закончив, Титус оторвал чек и передал ему.

— Вы хорошо заботитесь о ваших маленьких леди, — сказал он, не обращая внимания на то, что у мужчины вдруг перехватило дыхание. — Глазом моргнуть не успеете, как они вырастут и бросят вас. А теперь покиньте здание. У вас две минуты. Исчезните!

Имея на руках сумму, которая полностью покрывала любое увольнение, крот последовал указаниям. Титус наблюдал, как он торопливо уходит. Затем, выйдя из-за стола, подошел к двери в кабинет. Этаж вмещал около сотни сотрудников. Но в данный момент у рабочих мест находилось всего двое. В шоке от такого поворота событий, они медленно собирали свои вещи. Титус был безжалостным начальником. И знал это. Именно благодаря этому он стал известным. Но в данный момент это не приносило ему удовлетворения.

— Разве это оно? — спросил он сам у себя, оглядывая опустевший офис. Все, начиная со столов и компьютеров и заканчивая телефонами и телевизорами, будет продано в установленном порядке. С одной стороны, это было большое достижение. Но с другой, Титус чувствовал себя таким же опустошенным, как этот этаж.

Это не было похоже на создание шедевров или покорение вершин. Да, он провернул еще одно дело, но что это ему дало, помимо денег? Наблюдая за тем, как угасает разум его отца, он задавался вопросом — а что же главное в жизни? Его словно озарило, что, достигнув вершины пищевой цепочки, он не застрахован от смерти. Титус, конечно, знал, что его отец не будет жить вечно, но моменты помутнения рассудка Олега казались все ближе, как и смерть Лулабель Харт.

С тех пор, как он сбросил тело с обрыва, Титус задавался вопросом о том, что действительно важно в жизни. Тогда ему казалось, что драгоценно именно время. В любой момент все могло просто без предупреждения исчезнуть. Он не получил ни капли удовольствия от того, что произошло с моделью. Ее смерть была бессмысленной. Ужасным расточительством. По его мнению, убийство могло называться оправданным, только если служит полезной цели. Пока оно было гуманным и тело могло собрать всю семью вместе за столом, Титус мог спокойно спать по ночам, чего не удавалось с тех самых пор, как застегнул молнию на мешке и забросил его в машину. Он чувствовал себя удовлетворенным и умиротворенным только тогда, когда вся его семья собиралась подле него.

Задумавшись, Титус на минуту задержался у двери, но в итоге со смешком отогнал эту вспышку кризиса.

— Есть только один способ двигаться дальше, — сказал он сам себе, — с пиром.

Его отвлек мобильный телефон. Пришло сообщение от его старшей дочери, которое он узнал по особенному рингтону, установленному ей. Титус взял телефон со стола. На мгновенье он уставился на экран, несколько раз пробежавшись взглядом по написанному, прежде чем с блеском в глазах решил, что пора заканчивать этот долгий день.

«Я люблю тебя, пап. Несмотря ни на что»

Глава 22

Интерьер офиса агентства был далек от их представления. Анжелике, вернувшейся после обеда с мужем, он показался тесным и перегруженным мебелью, однако Марша, казалось, не обращала внимания. Ее больше беспокоило благополучие детей клиентки после инцидента во время последней съемки.