Савелий Крамаров. Сын врага народа

«Направляем по принадлежности запрос Союза писателей Москвы в отношении ознакомления с архивным делом на Крамарова B. C.

По имеющимся у нас сведениям, архивное следственное дело № П-50828 в отношении Крамарова Виктора Савельевича, 1900 года рождения, уроженца г. Черкассы Киевской области, Управлением ФСБ РФ по городу Москве и Московской области передано на хранение в Государственный архив РФ.

Центральный архив ФСБ РФ документальными материалами об аресте и осуждении Крамарова B. C. не располагает.

Для сведения сообщаем, что по имеющимся у нас данным в Информационном центре УВД Красноярского края хранится дело на спецпоселенца Крамарова B. C.

О результатах рассмотрения просим сообщить инициатору запроса. (То есть мне. — B.C.)

Приложение:запрос с н. вх. № 11581, на 2 листах, только в 1 адрес.

Заместитель начальника архива Н. Я. Михейкин»

Работники архива ФСБ сделали все возможное для того, чтобы я разыскал нужное мне дело. Но на мою беду это письмо не дошло до Владимира Дмитриевича Оскоцкого, находящегося в отпуске, а попало к бывшему секретарю правления старого Союза, остроумно прозванного «писательским колхозом», писавшему произведения, полные любви к коммунистической партии, но сумевшего вовремя «перестроиться» и даже попасть на должность в Союзе демократических писателей. Этот человек явно не хотел, чтобы появилось на свет еще одно официальное доказательство дикого произвола сталинского тоталитарного режима, и как бы между прочим заметил мне, что приложение к письму утеряно, наверное, случайно выброшено в мусорное ведро вместе с ненужными бумагами.

Я не верил своим ушам.

— Документ ФСБ утерян?! В демократическом Союзе писателей?! — нервно выпалил я.

— Сейчас все перепутано, не разберешь — где, что и кто.

Я знал, что говоривший со мною человек в свое время написал грязный донос на Андрея Вознесенского, якобы получившего во Франции под видом гонорара деньги на антисоветскую деятельность. Я промолчал. Это удивило человека, к которому попало письмо из архива ФСБ. Он знал, что приложение возобновить невозможно, а без запроса ФСБ в УВД Красноярского края мне не добраться до дела отца Крамарова.

— Заранее извиняюсь за то, что утеряно приложение, — дважды сказал он мне, но с промелькнувшим в глазах испугом, видимо, где-то в глубине души почувствовал, что неудобно, стыдно дурить голову седому писателю, немало испытавшему на своем веку.

Любители сильной руки, при которой вольготно жилось творцам серости и раболепства, увы, еще остались даже среди писателей. И от этого грустного факта никуда не деться. Они будут еще огрызаться, гадить честным людям, хотя и знают, что время культа личности больше не вернется, Я думал написать пьесу или сценарий, в котором Савелий мог бы сыграть роль своего отца, как сделал известный артист Театра сатиры, а затем Малого театра, Евгений Яковлевич Весник, Он для этого выезжал в город Кривой Рог, где в местном театре игрался спектакль о его отце, погубленном здесь в сталинские времена. Я не сомневаюсь, что Савелий сыграл бы трагическую роль своего отца. Он был творчески и граждански готов к этому.

Дорога в Голливуд стала шире и светлее для Савелия. На столе в его доме лежал сценарий с ролью для него, одной из основных в фильме. Где-то по почте продвигался к нему сценарий другого фильма.

Наташа настояла, чтобы они пошли к врачу-терапевту. Тот осмотрел Савелия и направил его к онкологу. Наташа, услышав это, побледнела, а Савелий улыбнулся:

— В России, при моей популярности, я достал бы себе анализы, самые лучшие. Как-то зашел к начальнику управления дипломатическим корпусом. Он распределял машины, оставшиеся после отъезда на родину иностранных дипломатов. Так вот, Наташа, он увидел меня и расплылся в улыбке до ушей.

— Берите любую машину. Вам я не могу отказать ни в чем!

— «Фольксваген» можно?

— Конечно! — продолжал улыбаться начальник управления.

Я был еще сравнительно молод, холост и, для того чтобы попижонить, выбрал белый аккуратный «фольксваген».

— И сейчас ты пижон, — попыталась поддержать его настроение Наташа, — купил белый «мерседес»!