Читаем Савелий Крамаров. Сын врага народа полностью

Для меня этот проступок Савелия до сих пор необъясним, даже захлестом звездной болезни. Я думаю, что он тогда потерял самообладание, не будучи в состоянии простить себе ошибку. Режиссер Мотыль, до этого не снимавший шлягерных фильмов, наверное поэтому или чисто внешне не приглянулся Савелию, и он отказался сниматься у него в этом фильме в роли Петрухи, да еще рядом с таким актером, как Луспекаев, о котором в театральном мире ходили легенды. Возможно, поэтому, узнав от друзей о небывалом успехе кинокартины и снедаемый обидой за собственную ошибку, он очертя голову гнал машину, не соблюдая правил движения. Популярность его достигла апогея. Стоило ему появиться в Управлении делами дипломатического корпуса, где распределяли машины, оставленные уехавшими в свои страны работниками посольств, как начальник Управления расплылся в улыбке до ушей и беспрепятственно выдал артисту разрешение на приобретение белого «фольксвагена», в котором он потом щеголял по улицам Москвы. Появились признаки капризности, потом перешедшие в обоснованное недовольство. После хатха-йоги занялся медитацией. Пытался наладить полезное для здоровья питание, разыскивая в магазинах изюм, урюк, орехи. Целый час выпрашивал у директрисы продуктового магазина две банки китайского чая, в то время очень дефицитного, а потом нервничал: «Все, что меня привлекает, либо находится под запретом, либо недоступно». Но несмотря на дикую загруженность, не забывал о друзьях, особенно помогавших ему. Часто звонил в семью Волиных: «Нелек, у тебя есть что перекусить? У меня два часа свободных от просмотра. Спасибо. Лечу!» Однажды, в 1967 году, Савелий звонит Оскару Волину и говорит, что по большому блату достал ему финский холодильник фирмы «Хелкама» коричневого цвета. Оскар Волин вспоминает, что этот холодильник считался в то время чудом и работает уже сорок лет без ремонта, по всей видимости, потому, что подарен Савелием, вложившим в него частицу своей бессмертной души.

Тем не менее, я считаю, что все-таки он был подвержен звездной болезни, и когда очнулся от нее, то рядом не оказалось Маши. Он тогда думал, что жизнь впереди и он встретит лучшую, чем она, подругу, которая не будет делать ему замечания, станет лишь боготворить его. Но проходил год за годом, и он с горечью понимал, что, разлучившись с нею, совершил непростительную ошибку, и никого, кроме себя, в этом не винил. От тоски и грусти спасала работа. В начале повествования я уже рассказывал о телебенефисе Савелия — передаче, которая затем стала цикловой. Ее даже отметила газета «Правда» как легкую и цельную, в отличие от бессюжетных последующих. А секрет ее успеха был прост. Последующие передачи с участием С. Мартинсона, Л. Гурченко, Л. Голубкиной лишь демонстрировали мастерство этих прекрасных актеров и не имели общей смысловой линии.

Сценарий телебенефиса Савелия создавался у меня дома. Каждая интермедия, предлагаемая мною, тут же оценивалась редактором Борисом Пургалиным и исполнителем Савелием Крамаровым.

— Извини, — говорил он мне, — эту фразу надо сократить, а эту сделать более разговорной.

И я тут же исправлял текст так, как требовали редактор и артист, а поскольку цель у нас была одна — создать веселую передачу с умным, но не заумным героем в ее центре, который как радушный хозяин встречал друзей-артистов, а среди них был и артист Театра сатиры Михаил Державин, и певица Людмила Гурченко… Номера исполнялись на одном дыхании. А в конце телебенефиса Савелий, искрящийся от веселья, от того, что встретился с любимыми артистами, пел песенку, возможно даже не подозревая, что она была и в дальнейшем станет девизом его жизни: «Меня судьба по всей земле бросает, и ночью снятся розовые сны, а мне опять чего-то не хватает, зимою — лета, зимою — лета, зимою — лета, осенью — весны!»

Я думаю, что в то время ему было тяжело жить без советов Маши, без ее тепла и радушия, было трудно совершенствоваться в творчестве. Он даже устроился в Театр Пушкина, где занимался с главным режиссером Равенских и лишний раз убедился, что не театр, а кино — единственная и притягательная для него сфера деятельности. Порою он снимался в неважных, мелкотемных комедиях. Работа заглушала тоску о потере любимой, раскрывала возможности для поиска новых творческих форм. Одна средняя картина сменяла другую, но количество сыгранных фильмов не приводило к росту мастерства Савелия, пока судьба не свела его с опытным и великолепным мастером комедии Георгием Михайловичем Вициным. Он дружески отнесся к Савелию, как опытный мастер к талантливому ученику, не старался навязать ему свою манеру игры, а лишь подправлял им сыгранное, объяснял, чего не хватает в той или иной роли.

Перейти на страницу:

Все книги серии Актерская книга

Похожие книги

10 гениев бизнеса
10 гениев бизнеса

Люди, о которых вы прочтете в этой книге, по-разному относились к своему богатству. Одни считали приумножение своих активов чрезвычайно важным, другие, наоборот, рассматривали свои, да и чужие деньги лишь как средство для достижения иных целей. Но общим для них является то, что их имена в той или иной степени становились знаковыми. Так, например, имена Альфреда Нобеля и Павла Третьякова – это символы культурных достижений человечества (Нобелевская премия и Третьяковская галерея). Конрад Хилтон и Генри Форд дали свои имена знаменитым торговым маркам – отельной и автомобильной. Биографии именно таких людей-символов, с их особым отношением к деньгам, власти, прибыли и вообще отношением к жизни мы и постарались включить в эту книгу.

А. Ходоренко

Карьера, кадры / Биографии и Мемуары / О бизнесе популярно / Документальное / Финансы и бизнес
100 знаменитых тиранов
100 знаменитых тиранов

Слово «тиран» возникло на заре истории и, как считают ученые, имеет лидийское или фригийское происхождение. В переводе оно означает «повелитель». По прошествии веков это понятие приобрело очень широкое звучание и в наши дни чаще всего используется в переносном значении и подразумевает правление, основанное на деспотизме, а тиранами именуют правителей, власть которых основана на произволе и насилии, а также жестоких, властных людей, мучителей.Среди героев этой книги много государственных и политических деятелей. О них рассказывается в разделах «Тираны-реформаторы» и «Тираны «просвещенные» и «великодушные»». Учитывая, что многие служители религии оказывали огромное влияние на мировую политику и политику отдельных государств, им посвящен самостоятельный раздел «Узурпаторы Божественного замысла». И, наконец, раздел «Провинциальные тираны» повествует об исторических личностях, масштабы деятельности которых были ограничены небольшими территориями, но которые погубили множество людей в силу неограниченности своей тиранической власти.

Валентина Валентиновна Мирошникова , Илья Яковлевич Вагман , Наталья Владимировна Вукина

Биографии и Мемуары / Документальное