Савелий Крамаров. Сын врага народа

Зато помогла, кому требовалось, нанести еще один удар по Савелию, которого он никак не ожидал, не зная, что все религиозные конфессии в стране подчиняются Комитету по делам церкви, курируемому КГБ или просто-напросто являющемуся его подразделением. Савелий регулярно молился в синагоге, и, как более или менее состоятельный прихожанин, делал денежные взносы, необходимые синагоге для хозяйственных и других нужд. Был своего рода почетным прихожанином и имел личное постоянное место в молельном зале. Каково же было его удивление и возмущение, когда синагогальный староста объявил ему, что его место занято.

— Почему?! — изумился Савелий.

— Потому, что вы лишены этого места, — пробубнил староста.

— Этого? Дайте мне другое. Мне личное место предоставил сам раввин! — объяснил Савелий.

— Сам предоставил, сам лишил, — безапелляционно, как приговор, произнес староста, — не шумите, вы мешаете богослужению.

Позднее Савелий узнал, что последний не завербованный властями раввин служил в хасидской синагоге на Малой Бронной в 1936 году На следующий год его там не стало.

Первые конфликты

Савелий Крамаров запомнил слова Евгения Евстигнеева, как-то сказанные на совместной вечеринке: «Я не комик и думаю, что зритель ждет от меня не смешного, а остроты. В нашей жизни наряду с трагедией много смешного, и это та емкость, из которой я черпаю материал для образа. Одной краски всегда маловато». Савелий долго размышлял над этими словами и понял, что если ему удалось в некоторых ролях разнообразить характеры героев, показать их в развитии, то остроты — сатирической — в его героях явно не хватает. На яркость, выразительность, доведенную в образе до гротеска, ему не хватало и сил и мастерства, а остроты, глубины, философичности зачастую просто не было, не заложена она была в характер его героя ни автором, ни режиссером. Непревзойденным кумиром в умении работать с авторами и текстами Савелий считал Аркадия Райкина. Мысленно он разыгрывал сатирические сценки с перевоплощением, но попытки, даже в домашних условиях, повторить интонации, мизансцены Аркадия Исааковича приводили к плачевным результатам. Савелий понял, что Райкиным стать нельзя. У него свое, только ему свойственное мастерство, своя интеллигентность, высочайшая культура и главное — своя гражданская позиция. Аркадий Исаакович был советским сатириком, пытался сделать жизнь людей лучше, честнее, не подрывая основ строя, но столь остры и реакционны были иные его персонажи, что заставляли людей думать о правильности выбранного ими жизненного пути.

Слухи будоражили души его поклонников. Было известно, что кампанию травли Райкина развязал министр культуры Александров. Начальник Управления культуры Москвы Шкодин, чья фамилия на редкость гармонировала с его деятельностью, запретил к исполнению программу Райкина, а после разноса в кабинете заведующего отделом пропаганды ЦК Шаура Аркадия Исааковича увезли в больницу с инфарктом. Савелию вновь вспомнились слова Евгения Евстигнеева: «Нельзя изворачиваться между драматургией, критикой, зрителем… Если драматург соврет, мы соврем — представляете, каким получится искусство?»

Савелий восхищался смелостью и одержимостью Райкина. Казалось, что у него не было слабостей, от него нельзя было рано избавиться, как от Владимира Высоцкого, а до этого — от Сергея Есенина, Владимира Маяковского… Разумеется, гонения сильно подорвали здоровье Райкина, но власти были вынуждены выдать ему все возможные награды: и звание народного артиста, и звание Героя Социалистического Труда, и Ленинскую премию… И после его первого появления на сцене вставал зал и около пяти минут безудержно аплодировал артисту — наверное, и за его мастерство, и за героизм гражданина. Савелий поражался выдержке артиста. Мучимый остеохондрозом и от этого слегка покачивающийся, он держался на сцене, как и во времена юности, три часа, немыслимое по напряжению время даже для вполне здорового артиста. Я уверен, что если актерское влияние Райкина на Крамарова было не столь велико, то в развитии чувства собственного достоинства, роста Савелия как личности Аркадий Исаакович Райкин, сам того не подозревая, сыграл громадную роль. Они не были знакомы. Но Райкин наверняка видел его на экране и потом узнал, что этот на вид простоватый актер проявил твердость характера в претворении своей идеи и ради нее даже пошел на конфликт с начальством, зная, что это грозит ему отлучением от любимой профессии. Вспоминает Марина Крамарова: «Когда в Лос-Анджелес приехал с концертом Аркадий Райкин, в антракте представители искусства и прессы пошли на сцену с ним повидаться. Аркадий Исаакович на каждого смотрел своими умными, добрыми и уставшими глазами. Когда его взгляд остановился на Савелии Крамарове, он просветлел. Савелий подошел к нему и с восторгом сказал: «Аркадий Исаакович, я преклоняюсь перед вашим талантом!» Райкин обнял его и при этом прослезился».