Савитри. Легенда и символ

Он отважился жить, когда дыхание и мысль стихали.

Так смог он шагнуть в то место мистическое,

Которое мало кто даже беглым взглядом может заметить,

Поднятый на миг из трудов тяжких разума

И нищеты приземленного взгляда Природы.

Все, что Боги познали, там само собой знаемо.

Там, в спрятанной комнате, немые и запертые,

Хранятся космического чертежника протокольные графики

И таблицы Закона священного,

И Книга индексных страниц Бытия;

Текст и глоссарий Ведической истины

Есть там; звезд ритмы и метры

Несущие значение движений нашей судьбы:

Силы чисел и форм символичные

И секретный код истории мира,

И корреспонденция Природы с душою

Записаны в сердце Жизни мистическом.

В рдении комнаты памяти духа

Он снова найти смог светлые заметки на полях книги,

Усеивающие точками света неясные письмена неразборчивые,

Спасающие преамбулу и сохраняющие пункт

Темного Согласия, которым все управляется,

Что встает из сна материальной Природы,

Чтобы облечь Вечнодлящегося в новые формы.

Он мог перечитать сейчас и интерпретировать заново

Ее странные символичные буквы, рассеянные непонятные знаки,

Понять ее пророчество и ее парадокс,

Ее фразы загадочные и недоступные термины,

Глубокий оксюморон[1] реплик ее истины,

И признать необходимостью верной

Ее тяжелые условия для могучей работы, –

Природы невозможный труд Геркулесов

Лишь ее искусство волшебное может осилить,

Ее закон оппозиции богов,

Ее список противоположностей неразделимых.

Безмолвная великая Мать в ее космическом трансе,

Использующая для радости и боли творения

Бесконечности санкцию на рождение формы,

Принимает упрямо для исполнения

Волю к знанию в несознательном мире,

Волю жить под правлением смерти,

Жажду восторга в сердце из плоти,

И исполняет через появление души

Чудесным рождением в плазме и газе

Мистерию договора Бога, заключенного с Ночью.

Еще раз было слышно в безмолвном космическом Разуме

Обещание Вечного его трудящейся силе

Убеждающее мировую страсть начаться,

Крик рождения в смертность

И раскрывающий стих трагедии Времени.

Из глубин похороненный секрет мира поднялся;

Он прочитал изначальный указ, спрятанный

В запертых архивах тайника духа,

И увидел подпись и огненную печать

Мудрости на скрываемой капюшоном работе Силы неясной,

Которая строит в Неведении ступени Света.

Спящее божество открыло бессмертные очи:

Он видел несформированную мысль в неодушевленных формах,

Знал Материю, носящую в чреве назначение духовное,

Разум, изучать посмевший Непознаваемое,

Жизнь, вынашивающую Золотого Ребенка.

В свете, затопляющем незаполненную пустоту мысли,

Интерпретирующем вселенную в знаках души,

Он читал изнутри текст того, что снаружи;

Загадка становилась понятной и утрачивала владевшую ею неясность.

Больше света освещало страницу могучую.

Намерение, смешанное с причудами Времени,

Смысл встречал шаг запинающийся Случая

И Судьба показывала цепь видящей Воли;

Сознательная ширь заполняла прежнее немое Пространство.

В Пустоте он видел на троне Всезнание высшее.

Воля, надежда безмерная захватила сейчас его сердце,

И чтобы различить форму сверхчеловека,

Он поднял свои глаза к невидимым духовным высотам,

Стремясь более великий мир принести вниз.

Слава, им замеченная, быть должна его домом.

Более яркое, более небесное солнце скоро должно осветить

Эту сумрачную комнату с ее темной внутренней лестницей,

Дитя-душа в ее маленьком детском садике,

Среди вещей, для урока предназначенных трудного,

Перерастает свою грамматику интеллекта земную

И свою имитацию искусства Земной Природы,

Свой земной диалект на язык Бога меняет,

В живых символах изучает Реальность

И познает Бесконечности логику.

Идеал должен быть Природы обычною истиной,

Тело — быть освещенным живущим внутри Богом,

Сердце и ум — чувствовать единство со всем существующим,

Сознательная душа — жить в сознательном мире.

Как сквозь туман суверенный пик поднимается,

Показалось величие вечного Духа,

Во фрагментарную вселенную изгнанного

В частичное сходство с вещами более божественными.

Сейчас они уже не могли его царственному повороту служить;

Гордость Бессмертного отвергает удел жить

Скрягой, заключающим жалкую сделку

Между нашей малостью и безграничными чаяниями

И сострадательными Бесконечностями.

Его высота низкорослость земного состояния отбрасывает:

Обширность, каркасом своим недовольная,

Отказалась от скудной уступки на Природы условия,

Презрела строгий контракт и аренду уменьшенную.

Здесь лишь начала заложены:

Лишь Материя нашей основы завершенною выглядит,

Абсолютной машиной, лишенной души.

Или все кажется плохо скроенным платьем идей половинчатых,

Или мы обременили земной формы пороком

Торопливый несовершенный проблеск небесных вещей,

Предположения и пародии небесных образчиков.

Здесь хаос себя в мир сортирует,

Формация краткая, дрейфующая в пустоте:

Имитации знания, незавершенные арки силы,

Вспышки красоты в земных формах,

Разрушенные отблески единства Любви

Плывут, фрагментарные отражения плывущего солнца.

Сырых экспериментальных жизней скопление плотное

Составлено в мозаичное целое.

Здесь нет совершенного ответа на наши надежды;

Здесь есть глухие безмолвные двери, ключа нет к которым;

Мысль взбирается тщетно и приносит заимствованный свет,