Савмак. Пенталогия (СИ)

  - Конечно, это были тавры! - радостно подтвердил младший из братьев. - Как мы сразу не догадались! Как пить дать, наши доблестные эфебы проворонили тогда набег этих разбойников!

  - И наш друг - этнарх Зелах наверняка поможет нам их найти. Итак, - обратился Формион опять к Миннию, - будем считать, что эта проблема решена. Какова вторая просьба?

  - Я хочу освободить из рабства Демотела.

  - Нет! - сразу переменив тон, отрезал Формион.

  - Почему нет? Неужели Формион, некоронованный басилевс Херсонеса боится какого-то Демотела?

  - Дело не в боязни, - возразил Формион. - Демотел чуть было не убил мою невестку, жрицу Девы. Он преступник, и получил по заслугам.

  Обнажив в улыбке два далеко не полных ряда зубов, Минний положил дружески руку на плечо стоявшего рядом с полной чашей вина Апеманту.

  - Апемант, а тебе не кажется, что если бы твоему старшему брату хватило сообразительности позволить Демотелу сделать то, что он задумал, то он уже пять лет как был бы в Херсонесе басилевсом?

  - Да, брат, похоже, мы тогда здорово сглупили, - несколько растерянным тоном признал Апемант.

  - Касаемо твоих родителей я понимаю. Но что тебе за дело до какого-то Демотела? - язвительно поинтересовался у Минния Формион.

  - Демотел был моим гимнастом, - пояснил Минний, убрав руку с плеча Апеманта. - Полагаю, он понёс уже достаточное наказание за своё неосуществлённое преступление. Пять лет рабства - не шутка.

  - Кому, как не тебе, это знать! Ха-ха-ха! - хохотнул Апемант.

  - Скажи Мессапие, - не обратив внимания на шутку Апеманта, обратился Минний к Формиону, - что я готов выкупить Демотела, поднеся Артемиде Таврополе достойные дары.

  - Хорошо, я подумаю... - голос Формиона прозвучал как обещание.

  - Ну что, пора наконец скрепить наш союз, - напомнил он, подняв свой скифос к подбородку.

  - Беру в свидетели Диониса, Царицу-Деву и нашего предка Геракла*, что буду честно соблюдать наш договор, - провозгласил Формион, трижды пролив вино на пол. Следом за ним клятву повторили Апемант и Минний. Затем все трое осушили кубки до дна, глядя в глаза друг другу.

  (Примечание. Херсонеситы принадлежали к дорийской ветви эллинов, считавшей себя потомками Геракла.)

  - Ладно, брат, пойдём по домам, - сказал Формион, возвращая Апеманту пустую чашу. - Не будем мешать нашему другу Миннию развлекаться. Теперь он может это делать без всякой опаски.

  - Конечно, если не нарвётся где-нибудь на ревнивого мужа! Ха-ха-ха! - разразился очередной шуткой смешливый Апемант.

  - Ну, от мужа его защитят фракийцы, - улыбнулся Формион. - Не зря же он на них потратился.

  Пожав на прощанье Миннию руку, Формион направился к выходу.

  - Счастливо оставаться, приятель. - Скаля в дружелюбной улыбке изъеденные коричнево-жёлтые зубы, Апемант похлопал Минния по плечу. - Только смотри - не вздумай выкинуть с нами какую-нибудь шутку, а то мы живо найдём для тебя свободную скамью гребца на одном из наших кораблей.

  Губы Минния расползлись в ответной улыбке, но глаза, которыми он проводил Апеманта за приоткрытый телохранителями полог, были полны льда. "Глупец! Мы ещё посмотрим, кто кого в итоге посадит за весло!" - подумал он, сжимая в левой руке пустой скифос.

  Услышав, как стукнула входная дверь, Минний подошёл к столику, наполнил скифос разбавленным на две трети вином и залпом выпил во славу продолжавшей оставаться неизменно благосклонной к нему Тихе. Затем поднял с пола и застегнул на талии пояс с акинаком и вышел в андрон, намереваясь вызволить своих запертых в чулане фракийцев и тихо уйти.

  Но тут он увидел на лестнице Аркесу. Спускаясь, она дрожащим полушёпотом уверяла, как сильно напугал её неожиданный приход Апеманта и Формиона, и как она рада, что всё для Минния обошлось благополучно. Не говоря ни слова в ответ, Минний медленно двинулся ей навстречу. Закрыв её лживый рот поцелуем, он сорвал с неё хитон, повернул к себе задом и овладел прямо на лестничных ступенях. Затем он поднялся с нею наверх, в её спальню, и грубо, словно в захваченном вражеском городе, насиловал её до утра.

   9

  Бездельное сидение в казарме быстро наскучило Ламаху, хотя здесь, в привычной обстановке, было, конечно, не так тоскливо и одиноко, как в доме Хрисалиска. Товарищи по сотне, покидая утром тёплую казарму, чтобы после завтрака, в дождь и пронизывающий ветер, в снег и мороз, стыть в караулах на стенах или заниматься бесконечными маршировками, перестроениями и учебными схватками во дворе казармы либо за городом, завидовали Ламаху, ему же наоборот - чем дальше, тем больше не терпелось поскорей вернуться в строй.