Саврасов

Без Саврасова не было бы Левитана. Саврасов своим искусством как бы подготовил приход замечательного мастера лирического интимного пейзажа. Восприняв уроки учителя, испытав в ранних работах его прямое влияние, Левитан, как всякий крупный самобытный талант, пойдет дальше собственной дорогой, сделает яркие художественные открытия, создаст новый пейзаж, который станет провозвестником пейзажной живописи следующего, XX века. При свойственном обоим художникам глубоко личном восприятии природы многое будет отличать их друг от друга в подходе к искусству и окружающему миру. Саврасовский пейзаж близок тургеневским описаниям природы. Пейзаж Левитана родствен описаниям природы у Чехова. У Саврасова в пейзаже — рассказ, повествование, фабульность; у Левитана — эмоциональное, без сюжетной трактовки, изображение состояния, явления природы, пейзаж настроения, интимный пейзаж. У Саврасова — объективная реальность, предметность мира природы, у Левитана — субъективность взгляда, эмоциональный всплеск, запечатленные порыв, быстротечное ощущение, движение души…

…Левитан подружился в училище с Костей Коровиным. Он называл его Цапкой (это было одно из прозвищ Кости). Взяв этюдники, они бродили вдвоем в Останкинской роще, в окрестностях села Медведкова, где протекает Яуза, под Царицыном. Разговаривали, обменивались впечатлениями. Красота природы вызывала у Левитана слезы восхищения. Горячий, импульсивный, он весь был охвачен трепетом восторга. Восточные глаза его сияли. И были полны слез… Коровину запомнилось на всю жизнь, и он расскажет об этом в своих поздних воспоминаниях, как Левитан плакал в Сокольниках зимой, в лесу, когда посинели снега и угасали последние лучи солнца, когда такая безмерная печаль была в этом прощальном вечеркой свете, плакал и вытирал с лица слезы грязной тряпочкой… Исааку нравились этюды друга, и он говорил, что Костя ни на кого не похож, что у него есть тон, правда — в цвете.

Костя Коровин скоро стал общим любимцем в училище. Его любили и преподаватели и соученики. Саврасов нежно относился к нему, называл его Костенькой. Учителя баловали Коровина. Костя мало интересовался общеобразовательными предметами, ленился, не готовился к урокам, но ему все прощалось. Оказывали ему снисхождение и преподаватель русской истории и археологии Побойнов, и преподаватель анатомии, доктор медицины красавец Тихомиров, и законоучитель священник Романовский, осанистый, с крупным умным лицом и большой бородавкой на носу. И товарищи в нем души не чаяли, особенно, конечно, ученицы, барышни. Их было в училище совсем немного. У Саврасова, например, занималась не только Ольга Армфельд, но впоследствии и некая Эмма Августовна, молодая светловолосая женщина, она слегка картавила, и от нее пахло хорошими духами… Костя талантлив и полон обаяния, ему везет во всем — в творчестве, в дружбе, в любви. Его работы отличаются буйным весельем красок, в них уже угадывается будущий великолепный колорист.

Все давалось Косте легко, без особого труда, стоило ему лишь чего-то захотеть, проявить интерес. Удача всегда сопутствовала ему. Однажды Коровин показал Саврасову свои новые этюды. Тот выбрал один, написанный, как и многие, из окна комнаты, где жил Костя. Писать вид из окна — вряд ли это было открытие Коровина, но потом и другие ученики стали следовать его примеру. На этюде было то, что Костя писал уже не раз: деревянный дом, крыша, забор, верхушки деревьев. Саврасов сказал:

— Поставь это на экзамен.

Было это в 1878 году. Коровин послушался учителя. И получил на экзамене первый номер, перешел в следующий, фигурный, класс. Ему вручили награду — лакированный ящик с красками, кистями…

Резко отличался от Кости его старший брат Сергей, молчаливый, замкнутый по натуре юноша, высокий, стройный, с черными вьющимися волосами. Он выглядел благородным мечтателем, «рыцарем без страха и упрека». Если Костя — Дон-Жуан или, как его прозвали товарищи, «Демон из Докучаева переулка», то Сергей — Дон-Кихот. Пылкий романтик. Темные глаза его сверкают огнем. В облике что-то трагическое. Сергей одарен, быть может, не в меньшей степени, чем Костя. Но он долго вынашивает свои замыслы, по нескольку раз переделывает написанное. Он очень требователен к себе, все чего-то ищет… И не находит. Многое оставляет неоконченным, незавершенным.

Жизнь его сложится неудачно: овладеет им тоска и уныние, силы иссякнут, он умрет еще нестарым, разделив участь тех наделенных недюжинным талантом русских интеллигентов, которых сломили жизненные невзгоды.

Сергей Коровин дружил с Сергеем Светославским, приехавшим учиться живописи с Украины. Оба приятеля жили в сарае с большим окном во дворе у Тверских ворот. Там, в этом сарае, и находилась их мастерская. Домой (если это можно назвать домом) они возвращались из училища по бульварам. После долгих занятий в душном классе хотелось всей грудью вдыхать чистый морозный воздух. Шли бодрым шагом. Вот и заснеженная громада Страстного монастыря, казавшегося волшебным замком.