Саврола

— Послушайте, любезный, — гневно произнес Сорренто, — вы слишком долго испытываете мое терпение. Вы — гражданский человек, и вам неизвестны правила войны. Я считаю своим долгом предупредить вас о том, что, если вы будете по-прежнему пытаться подорвать лояльность правительственных войск, я буду вынужден застрелить вас на месте! — И с этими словами он вытащил револьвер.

Море следовало бы принять это во внимание. Но, будучи дерзким, смелым и импульсивным, он мало задумывался о подобных вещах. Его добрая душа благородно стремилась предотвратить утрату чьей-то жизни. Помимо этого, он не верил, что Сорренто спокойно расстреляет его. Это было бы слишком безжалостно.

— Друзья, я предлагаю всем вам жизнь! — закричал он. — Не выбирайте смерть!..

В эту минуту Сорренто выстрелил. Море упал на землю, и его кровь начала струиться по белому флагу.

В какой-то момент он изогнулся и задрожал всем телом, а потом вытянулся и остался лежать на земле без всяких признаков жизни. Охваченные ужасом солдаты что-то неясно бормотали. Они не думали, что угроза будет исполнена. Но не стоило рассчитывать на милость таких людей, как министр обороны. Они живут главным образом согласно правилам и постановлениям.

Два человека, стоявшие за воротами, услышали выстрел и заглянули внутрь. Но, увидев случившееся, они немедленно бросились к своим товарищам, в то время как воины из гарнизона, чувствуя, что все их надежды рухнули, медленно и угрюмо вернулись на свои места. Сообщение о перемирии заставило президента выйти из своего кабинета. В его воображении мелькнула перспектива начала новой жизни и, возможно, возмездия. Когда он спустился по лестнице и вошел во двор, выстрел, произведенный на таком близком расстоянии, ошеломил его. А когда он увидел, в каком ужасном состоянии находился вестник перемирия, президент зашатался.

— Боже мой, Сорренто! — закричал он. — Что же вы наделали?

— Я застрелил бунтовщика за подстрекательство войск к мятежу и дезертирству, — ответил министр обороны. — Ведь я предупреждал его о том, что его флаг больше не будет служить ему защитой.

У него защемило сердце от глубокого отчаяния за свой опрометчивый поступок, совершенный в приступе гнева, но он старался выкрутиться из этой скользкой ситуации.

Молара дрожал с головы до ног. Он чувствовал, что был отрезан последний шанс отступления.

— Вы всех нас приговорили к смерти, — сказал он. Затем наклонился и взял документ, который высовывался из кармана кителя убитого. В нем говорилось:

«Я уполномочен предложить сдаться Антонио Моларе, бывшему президенту республики, а также офицерам, солдатам и его приверженцам. Их жизнь должна быть сохранена, и они будут находиться под защитой в ожидании решения правительства. На рассмотрение Совета общественной безопасности. Саврола».

И Сорренто застрелил его — единственного человека, который мог спасти их от разъяренной толпы. От сердечной боли Молара не мог говорить. Он лишь безнадежно махнул рукой и скрылся во дворце. С его уходом снова послышалась стрельба из домов, примыкавших к площади. Осаждающие вели огонь с удвоенной яростью. Им уже стало известно, какая судьба постигла их посланника.

Все это время Море безжизненно лежал во внутреннем дворе. Все его амбиции, энтузиазм и надежды полностью разрушились. Его участие в делах этого бренного мира было закончено. Он полностью погрузился в океан прошлого, от которого не осталось почти ни единой капли. Замышляя заговор против правительства, боевой дух Савролы оказался сильнее личных качеств Море. Однако он отличался благородством души, светлым умом и невероятной энергией. Он мог бы совершить много великих дел. И у него были мать и две юные сестры, которые боготворили землю, по которой он ступал. Они считали его самым замечательным человеком в мире…

Сорренто долго стоял, созерцая результаты своей грязной работы, и его охватило чувство недовольства содеянным. Его циничная жесткая натура была неспособна на подлинное раскаяние. Но он знал Молару много лет и был потрясен, увидев его страдания. Ему было неприятно осознавать, что именно он был причиной несчастья. Он не понимал, что президент испытывал желание сдаться. Как убеждал он сам себя, иначе Молара, вероятно, был бы более спокойным. Неужели у него уже не было способа загладить свою вину? Человек, который уполномочил Море принять их поражение, обладал огромной властью над толпой. По-видимому, теперь он находился в мэрии. Было необходимо послать за ним — но каким образом?

Лейтенант Тиро приблизился, держа в руках китель. Возмущенный зверской жестокостью командующего, он был готов выразить свои чувства, но не находил слов. Он склонился над безжизненным телом, поправил некоторые детали его одежды, а потом накрыл кителем бледное безжизненное лицо. Поднимаясь, он дерзко сказал полковнику:

— Вероятно, через два часа они точно так же расправятся с вами, сэр.

Сорренто посмотрел на него и неприязненно засмеялся:

— Пфу, лейтенант! Мне все равно. Когда вы повоюете столько же, сколько я, вы перестанете быть таким чувствительным.