Савва Сторожевский

Теперь стремящиеся к совершенству в духовной жизни люди, согласно данному учению, даже и не должны были думать о познании Бога с помощью разума. Достичь подобного результата, по мнению исихастов, можно было лишь в результате глубокого личного погружения в молитву, подготовки души и тела, то есть в итоге определённым образом сформированного образа жизни. Теперь необходимо было «умно делать» свои помыслы и медитации. Внутренний мир — психический — становился главным в процессе овладения и управления миром физическим и миром физиологическим. Единственным настоящим способом общения с окружающими людьми становилось «молчание», причём не только внешнее, реальное, в виде бессловесности, но и внутреннее. Человек словно бы выходил из этого мира, из его истории, и с помощью «умного делания» приобщался к существующему над реальной историей вечному «умному миру».

Этот «выход из истории» сыграет позднее роковую роль для будущих профессиональных историков, потому что настоящие практики и знатоки исихазма, а одним из них и являлся преподобный Савва Сторожевский, даже не будут заботиться о том, чтобы оставить о себе или после себя хоть какой-то «след», повествующий о их «заслугах» или «достижениях». Молчание в душе означало и молчание в историческом пространстве.

Самым ярким проявлением приближения к совершенству являлась в понимании исихастов возможность созерцать дивный Божественный Свет, тот самый, который так поразил учеников Иисуса Христа во время Преображения на горе Фавор. Такое непосредственное прозрение истины — в воплощённом свете — становилось важнее любого знания и разумения. Вот почему в те годы стали с большим вниманием выяснять: а что же это за «Фаворский свет», откуда он возникает или может появиться и какова его сущность? Дискуссии по этому, казалось бы, частному вопросу захлестнули весь церковный и научный мир того времени. Природа Фаворского Света и божественных энергий порой оказывалась важнее обустройства монастырского быта или привычных земных проблем.

Григорий Палама яснее всех изложил понимание природы Фаворского Света в своём труде «Триады в защиту святых исихастов» (1338). «Напыщенные мирской и тщетной । мудростью и не внимающие мужам, опытным в духовном учении, — писал он, — когда слышат о Свете, осиявшем Господа на горе Преображения и виденном Апостолами, думают видеть в нём нечто чувственное и сотворённое... хотя Сам Просиявший Светом на Фаворе ясно показал, что этот Свет не сотворён, назвав его Царством Божиим...» Очень важным явилось его откровение о том, что нет определённого места нахождения этого Света, как нет и перехода из одной жизни — в другую, так как всё окружающее нас Бытие — и есть Свет: «Везде присутствует Царь всяческих, и везде — Царство Его, так что пришествие Царства Его не означает перехода его с одного места на другое, но откровение его силой Божественного Духа...

Свет Преображения Господня не рождается и не исчезает и не подлежит чувствовательной способности и, хотя он был созерцаем телесными очами...»

Главное для человека, по его мнению, это было усвоить простую истину, что видение Света «подаётся всем тем, которые, при постоянном упражнении в подвигах добродетели и молитвы, устремляют ум свой к Богу. Истинную красоту свойственно созерцать только очищенным умом».

Продолжались подобные споры и на Руси, в неизвестной нам форме. Но отголоски дискуссии мы видим воочию на иконах и фресках того времени. И в первую очередь — в творчестве Андрея Рублёва. Именно он пытался облечь Свет Фавора в живопись, показать в виде концентрических кругов вокруг Спаса (во Владимирском соборе), как расходятся его живительные лучи в пространстве Бытия, а затем — как совершенное «безмолвие» царствует среди ангелов «Троицы».

Важно, что исихасты не отрицали земных правителей, были поклонниками единой священной государевой власти. Но самыми первыми качествами монарха они считали не доблесть или мудрость, а нравственные добродетели. Отеческая забота о чадах своих была идеальным представлением о поведении властителя государства.

Руси, в период внутренних раздоров между князьями и ордынского ига, такое понимание власти пришлось по душе. Идеи исихазма, пришедшие с переписанными трудами Григория Паламы, были подхвачены мгновенно. И одним из первых был Сергий Радонежский со своими учениками.

О нём потом писали, что он жил, «божественные сладости безмолвия вкусив», то есть постигнув всю глубину исихазма как учения.

Исихазм помог Руси в общем обустройстве бытия. Раздоры между князьями и неопределённость будущего, связанного с прихотями ханов Золотой Орды, с постоянными войнами или набегами, с непомерной данью в результате ига порождали и неуверенность в жизни. Умение владеть собой и жить в определённой иерархии, в согласии с миром, быть уверенным в будущем прозрении, ожидать возможных добродетелей от правящих людей и в последующем Воскресении — это были важные вещи, без которых не произошло бы так называемое русское Возрождение.