Читаем Савва Сторожевский полностью

Так появилась новая «формула» в названии и значении того, что сделал преподобный для Руси. «Молитвенник о Царях Богоизбранных» — определение быстро вошло в обиход. Так и стали величать Савву Сторожевского, если бы не смуты XX века.

Известен факт, что в императорской семье Николая II и Александры Федоровны хранился старинный крест-моще-вик, по преданию, он был изготовлен во второй половине XVII века, то есть мог иметь отношение ко временам Алексея Михайловича. Крест очень почитался и его передавали по наследству как реликвию. Непосредственно в кресте хранились важные христианские святыни. Среди них — часть ризы Господней, часть ризы Пресвятой Богородицы, часть Животворящего древа Креста Господня, а также святые мощи сорока угодников Божиих. В числе этих угодников находился и Савва Сторожевский — первым среди преподобных.

Предвоенный 1912 год будет отмечен поновлением росписей в Рождественском соборе. Работу сделали палехские мастера. Настоящие, талантливые. Результат мы можем видеть сегодня. Они же промыли все иконы из иконостаса XVII века. Благодаря этому они предстают перед нами во всей красоте.

История запечатлела одно из последних событий революционного 1918 года, связанных с памятью о старце, когда 19 февраля патриарх Тихон совершил службу в храме в Садовниках, а затем — крестный ход с иконой Саввы, Звенигородского чудотворца.

Но времена уже переменились. Совсем и надолго.

Во время Великой Отечественной войны Савва Сторожевский «напомнил» о себе довольно значительно. Недаром позднее спорили — а кто помог остановить немцев под Звенигородом?

Теперь даже школьник знает, что под Москвой немцы развязали самое главное сражение. С обеих сторон в битве участвовало до трех миллионов солдат. Для каждого россиянина самой надежной поговоркой были слова Кутузова: «Отступать некуда — позади Москва!»

Не с похожими ли словами когда-то у стен Звенигородского Кремля на монастырской горе Сторожи, служившей местом для дозорных отрядов, охранявших подступы к Москве, несли свою службу древнерусские ратники? Не с этой ли целью основывал свою обитель старец Савва Сторожевский, а затем поколения возводили вокруг нее крепкие стены и высокие башни? Не потому ли в пылу невиданного по масштабам сражения Великой Отечественной войны ни одна постройка, ни один храм и ни одна реликвия Саввинского монастыря не пострадали от врага? Наступление немцев было остановлено всего в нескольких «шагах» от Звенигорода. Дальше продвинуться они не смогли. Что помешало им? Может быть, «зима иль русский Бог», на которых ссылался еще поэт Александр Пушкин, особо почитавший преподобного Савву?

Линия фронта на этом направлении проходила в трех километрах от монастырских стен. Третий рейх уже готовил своих солдат к зимовке в Русской Швейцарии. В наших войсках по аналогии с древнерусскими сторожевыми отрядами был создан 23-й Звенигородский истребительный батальон, который выдвигался с разведкой в тыл противника и действовал с невероятным героизмом. И нога завоевателя не ступила на священную монастырскую землю. Как говорят участники сражений, на территорию Саввино-Сторожевской обители не упало ни одного снаряда, ни единого осколка, на стенах и зданиях не осталось даже следа от попадания шальных пуль. А ведь золоченые купола и звонница были прекрасными ориентирами для обстрела или бомбежки. Расположенный неподалеку Ново-Иерусалимский монастырь был почти полностью разрушен, его гигантский собор-ротонду взорвали до основания, стены упали, в огне погибла уникальная библиотека старинных книг и рукописей. Но ничего подобного не произошло в Звенигороде…

Ветераны 144-й стрелковой дивизии, воевавшие на этом направлении, потихоньку говорили о случившемся так: «Ваш Савва свой монастырь рукой прикрыл».

Перенесемся в начало XXI века. К имени Саввы Звенигородского обратились представители российских ВВС. Как говорят военные пилоты, небеса покоряются сильным духом.

В конце 1990-х вся страна отмечала 600-летие основания Саввино-Сторожевского монастыря. Торжественные службы, праздничные колокольные звоны собрали множество простых людей и даже первых лиц государства и Русской православной церкви — президента и патриарха. Были среди гостей юбилея и военные летчики. Вот тогда-то, наверное, и зародилась у них идея построить свой храм, связанный с именем Звенигородского старца.

Защитники неба России не случайно выбрали своим покровителем преподобного Савву Сторожевского. Ведь говорят же обычно о незримом духовном наставнике, что он — «небесный покровитель». Быть на страже Москвы — это теперь не значит возводить крепкие стены и башни. Времена переменились кардинально, военная стратегия и тактика стали совершенно другими.

Перейти на страницу:

Все книги серии Жизнь замечательных людей

Газзаев
Газзаев

Имя Валерия Газзаева хорошо известно миллионам любителей футбола. Завершив карьеру футболиста, талантливый нападающий середины семидесятых — восьмидесятых годов связал свою дальнейшую жизнь с одной из самых трудных спортивных профессий, стал футбольным тренером. Беззаветно преданный своему делу, он смог добиться выдающихся успехов и получил широкое признание не только в нашей стране, но и за рубежом.Жизненный путь, который прошел герой книги Анатолия Житнухина, отмечен не только спортивными победами, но и горечью тяжелых поражений, драматическими поворотами в судьбе. Он предстает перед читателем как яркая и неординарная личность, как человек, верный и надежный в жизни, способный до конца отстаивать свои цели и принципы.Книга рассчитана на широкий круг читателей.

Анатолий Житнухин , Анатолий Петрович Житнухин

Биографии и Мемуары / Документальное
Пришвин, или Гений жизни: Биографическое повествование
Пришвин, или Гений жизни: Биографическое повествование

Жизнь Михаила Пришвина, нерадивого и дерзкого ученика, изгнанного из елецкой гимназии по докладу его учителя В.В. Розанова, неуверенного в себе юноши, марксиста, угодившего в тюрьму за революционные взгляды, студента Лейпцигского университета, писателя-натуралиста и исследователя сектантства, заслужившего снисходительное внимание З.Н. Гиппиус, Д.С. Мережковского и А.А. Блока, деревенского жителя, сказавшего немало горьких слов о русской деревне и мужиках, наконец, обласканного властями орденоносца, столь же интересна и многокрасочна, сколь глубоки и многозначны его мысли о ней. Писатель посвятил свою жизнь поискам счастья, он и книги свои писал о счастье — и жизнь его не обманула.Это первая подробная биография Пришвина, написанная писателем и литературоведом Алексеем Варламовым. Автор показывает своего героя во всей сложности его характера и судьбы, снимая хрестоматийный глянец с удивительной жизни одного из крупнейших русских мыслителей XX века.

Алексей Николаевич Варламов

Биографии и Мемуары / Документальное
Валентин Серов
Валентин Серов

Широкое привлечение редких архивных документов, уникальной семейной переписки Серовых, редко цитируемых воспоминаний современников художника позволило автору создать жизнеописание одного из ярчайших мастеров Серебряного века Валентина Александровича Серова. Ученик Репина и Чистякова, Серов прославился как непревзойденный мастер глубоко психологического портрета. В своем творчестве Серов отразил и внешний блеск рубежа XIX–XX веков и нараставшие в то время социальные коллизии, приведшие страну на край пропасти. Художник создал замечательную портретную галерею всемирно известных современников – Шаляпина, Римского-Корсакова, Чехова, Дягилева, Ермоловой, Станиславского, передав таким образом их мощные творческие импульсы в грядущий век.

Аркадий Иванович Кудря , Вера Алексеевна Смирнова-Ракитина , Екатерина Михайловна Алленова , Игорь Эммануилович Грабарь , Марк Исаевич Копшицер

Биографии и Мемуары / Живопись, альбомы, иллюстрированные каталоги / Прочее / Изобразительное искусство, фотография / Документальное

Похожие книги

Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

История / Философия / Образование и наука / Документальное / Биографии и Мемуары
Отцы-основатели
Отцы-основатели

Третий том приключенческой саги «Прогрессоры». Осень ледникового периода с ее дождями и холодными ветрами предвещает еще более суровую зиму, а племя Огня только-только готовится приступить к строительству основного жилья. Но все с ног на голову переворачивают нежданные гости, объявившиеся прямо на пороге. Сумеют ли вожди племени перевоспитать чужаков, или основанное ими общество падет под натиском мультикультурной какофонии? Но все, что нас не убивает, делает сильнее, вот и племя Огня после каждой стремительной перипетии только увеличивает свои возможности в противостоянии этому жестокому миру…

Айзек Азимов , Александр Борисович Михайловский , Мария Павловна Згурская , Роберт Альберт Блох , Юлия Викторовна Маркова

Фантастика / Биографии и Мемуары / История / Научная Фантастика / Попаданцы / Образование и наука