Сбежавшая невеста (ЛП)

Слишком поздно, чтобы спасти нас, но это хоть что-то. Некий бальзам.

Потому что Мие Серпико не нужно меня бояться. Я никогда не сделаю ей больно. Никогда. А теперь я знаю, что женитьба на мне причинит ей боль...

Все кончено. Это не обсуждается.

— Поспи немного, — говорю я снова, и если бы мог прикоснуться к ней, то взъерошил бы волосы. — Твоя новая жизнь начнется завтра.

Глава 7

Мия

Он собирается меня отпустить. Может быть, глупо верить гангстеру, но я верю. Лео — это серьезно — он не потащит меня обратно в наш город против моей воли. Он не заставит меня выйти за него замуж; не будет больше преследовать меня. Он даже не будет отчитывать меня за то, что я сделала.

Это так абсурдно, что какая-то часть меня разочарована. Первым местом, куда я пойду в своем новом городе, станет кабинет психотерапевта. А все потому, что та крошечная часть меня, которая хочет Лео, очень громко кричит, когда я растягиваюсь на шаткой кровати, ворочаясь и пытаясь заснуть.

Звезды светят в окно купе, ветер свистит сквозь щель. Он больше не смотрит на меня. Сидит на скамейке напротив, положив локти на колени и уткнувшись лицом в ладони.

Палладино выглядит как сломленный человек.

При этой мысли мою грудь пронзает боль. Это не моя вина, не совсем, но я хотела бы уменьшить его страдания.

У меня нет часов, но если бы мне пришлось гадать, я бы сказала, что сейчас два или три часа ночи. Мы должны прибыть на нашу остановку чуть позже рассвета.

Он сразу уедет?

Оставит ли мне свой номер телефона? И если я когда-нибудь позвоню ему, возьмет ли он трубку?

Женится ли Лео Палладино на другой принцессе мафии после этого?

Ревность накатывает на меня, как приливная волна, горячая, горькая и сокрушительная, и я переворачиваюсь на живот, зарываясь лицом в пыльную плоскую подушку. Нет. Я не хочу, чтобы он достался кому-то из этих сучек. Лео — мой.

Я прикусываю губу, поднимая голову.

— Лео. — Нет ответа. — Лео.

— Это не храп, Мия. — Его слова глухо звучат сквозь ладони. — Я хочу слышать только твой храп.

Я не храплю, болван, но сегодня мне никак не удается заснуть и доказать ему это. Значит, мне нужно заняться чем-то другим, потому что я не могу лежать здесь и сожалеть. Мне нужно другое развлечение.

Лунный свет отбрасывает на Лео серебристое сияние, которое скрадывается глубокими тенями. Он по-прежнему одет в сшитые на заказ брюки и жилетку, его белая рубашка призрачна в темноте. Рукава закатаны до локтей, и каждый раз, когда я смотрю на эти мускулистые предплечья, у меня пересыхает во рту.

Его каштановые волосы кажутся черными в этом мраке. А эти дикие, спутанные кудри — необузданные, как и он сам.

— Тебе запрещено прикасаться ко мне. — Мой голос звучит хрипло.

Лео ворчит.

— Знаю.

Я облизываю нижнюю губу и собираю всю свою смелость. Опираясь на локти, я раскачиваюсь вместе с поездом.

— Это все еще правда. Я никогда не буду умолять, Палладино. Но можно я прикоснусь к тебе?

Его подбородок дергается вверх. Его глаза — глубокие, темные лужи, и я падаю в них. Я тону. Я борюсь за воздух.

Дрожу, уже ерзая под своим колючим одеялом.

— Ты хочешь прикоснуться ко мне? — требовательно спрашивает Лео, и когда я киваю, он испускает долгий вздох. Он словно сделан из камня, статуя отвергнутого жениха, но затем поднимается на ноги и направляется к моей кровати.

Он тянет ко мне руку, но потом отдергивает ее. Сжимает пальцы в кулак. Затем встает надо мной с откровенным голодом в глазах — как монстр, выползший из-под моей кровати.

Жестокий монстр. Несчастный.

— Где? — Я уже приподнимаюсь, чтобы сесть, скрестив ноги, мои дешевые леггинсы шуршат и прилипают к ногам. Потертая толстовка лежит где-то рядом, но бахрома топа щекочет талию. — Где мне можно коснуться?

— Везде.

Его живот подергивается под одеждой, когда я тянусь к нему, и замираю.

— Ты уверен?

— Мия. — Поезд трясется и качается, визжа на неровностях рельсов. Голос Лео снова звучит прерывисто. — Прикоснись ко мне, принцесса. Ты знаешь, что я твой.

Знаю?

Хм. Думаю, да.

Все это время я размышляла о несправедливости своего положения. О том, что я как какая-то вещь, перехожу из одной семьи в другую. И это все по-прежнему верно, моя семья может по-прежнему идти к черту за то, что они сделали, но мне никогда не приходило в голову, что между нами двумя это может ровным счетом ничего не значить.

Лео мог хотеть обладать мной, да, но и бы владела им тоже. Взаимная выгода.

Еще один прилив боли в моей груди. Еще один резкий удар в глубине сердца, потому что, о боже, что я потеряла?

— Ты мой. — Я примеряю слова на себя, произношу их медленно. Они звучат хорошо. Правильно звучат. — Ты мой, Лео Палладино.

Он кивает, молча, и делает шаг вперед еще на дюйм. Достаточно близко, чтобы кончики моих пальцев коснулись его жилета.

Он мягкий. Хорошо сшит. Ткань высокого качества, вышивка явно сделана вручную. Даже ряд пуговиц спереди выполнен изысканно, и я провожу линию по животу Лео под предлогом прикосновения к ним. Он слегка втягивает воздух под моими пальцами, как будто ему щекотно. Как будто он задерживает дыхание.