Сбежавшая невеста миллиардера

– Знаешь, когда Асад приставил пистолет к моей груди, я решил избавиться от телефона. Так, на всякий случай. Поэтому придется купить тебе другой. Будет свадебный подарок.

–Эх, теперь рустаграм заново заводить придется, – вздыхаю я. – Тоже на всякий случай.

–Уже потом, когда фамилию сменишь. Ты же возьмешь мою фамилию?

– Возьму.

– Отлично.

Никита улыбается мне обаятельной улыбкой и выхватывает из шкафчика две больших плоских тарелки с орнаментом в виде россыпи оливок.

– Стейки готовы, – расставляя тарелки на банной стойке, сообщает он.

Я с улыбкой слежу за тем, как скворчащее мясо падает на тарелки.

В кухню заходит дедушка. Его льняная рубашка с оборочками заставляет меня хлопать глазами. Где он ее взял? В секонд-хенде?

– О, хорошо, что вы вместе, – поднимает указательный палец вверх он. – Я договорился с дворцом бракосочетания. Церемония состоится завтра, в полдень у нас дома. Предлагаю пригласить профессионалов, чтобы они украсили пляж. Гулять, так гулять!

– Если учитывать тот факт, что я не получу оставшиеся двадцать процентов акций от родительской компании, гулять придется за твой счет, – хмурится Никита.

– Да о чем речь? Я только за! – потирает руки дед. – Сейчас пойду, созвонюсь с нотариусом. Придется внести изменения в завещание. В случае, если у вас с Аней появятся на свет близнецы, ты получишь все мои акции от винного завода и поместье.

– А как же Владимир? – пугается Никита.

– Владимиру достанется только квартира в Москве. О большем пусть не мечтает, пока не покажет мне печать о браке в паспорте и младенца.

– Почему вы так уверенно говорите про близнецов? – растерянно смотрю на дедушку я.

– Потому что это моя мечта. У меня были сыновья, похожие друг на друга, как две капли воды. Никита, как видишь, родился единственным ребенком. Боюсь, больше внуков мне не увидеть. А вот понянчить правнуков я был бы совсем не прочь. Особенно, если бы снова родились близнецы. Тогда я бы умер счастливым.

– Так, дед, давай сразу тему смерти закроем. Ты будешь жить вечно, ясно? – злится Никита.

– Никто не может жить вечно, – вздыхает дедушка. – Но это не значит, что я собираюсь отправиться к праотцам раньше, чем увижу свадьбу своих правнуков!

Мы с Никитой переглядываемся и смеемся. Его мечта – это нечто из области фантастики. Ну, не может одно и то же событие выстрелить через поколение.

– Кстати, дед, – спохватывается Никита, – Аня хотела у тебя кое-что узнать.

– О чем?

Я отодвигаю тарелку в сторону.

–Понимаете, я приехала сюда не просто так. Когда-то здесь жила моя бабушка. И мама… А я каким-то образом оказалась брошенной отчиму. Я ничего не помню из своего детства, и у меня ничего нет, кроме старой фотографии, на которой бабушка и мама стоят у странного забора. Там есть подпись, что это их дом в Ялте. И еще у меня фамилия не как у отчима. Почему-то мне оставили фамилию мамы.

– Хм… я всех здесь знаю, Анечка. Сколько тебе, говоришь, лет?

– Двадцать один.

– А фотография? Где она?

– Наверху, в паспорте.

– А как твоя фамилия?

–Чернышева.

– Чернышева?.. А, ну, принеси фотографию… – меняется в лице дедушка.

– Хорошо…

Я соскальзываю с высокого барного стула и со всех ног бегу наверх, в спальню.

Глава 19. Никита

– Что-то не так, дед? – заметив перемены в лице родственника, начинаю волноваться я.

– Очень сильно не так, Никитушка… – протирает морщинистое лицо руками он. – Дело в том, что я знал только одних Чернышевых. В той семье произошла страшная трагедия – дочь и маленькая внучка моей подруги сгорели в машине заживо. Шел разгар девяностых, сам понимаешь – бандитские разборки, дележка территории. Старший сын не захотел уступать бандитам, у него был бизнес – небольшой отель здесь, в Ялте. Вот те и взорвали в отместку машину, когда в ней находились его сестра с девочкой. От тел почти ничего не осталось. То, что смогли собрать, похоронили в одном гробу. Преступников посадить так и не удалось. Дело зависло, а потом его отложили пылиться в архив.

Я сглатываю ком в горле. Аню действительно забыли? Или… похоронили?

– А где сейчас твоя подруга? – едва слышно интересуюсь я.

– После трагедии она прожила всего полгода. Не смогла вынести того, что случилось. Ее похоронили рядом с дочерью и внучкой. А старший сын все продал и переехал в Москву.

У меня в голове сумбур. Если Аню похоронили, то, как она выжила? Что-то определенно не сходится.

– Но как… как Аня оказалась здесь сейчас, если ее похоронили вместе с матерью?

– Не знаю… но, если на фотографии окажутся именно те Чернышевы, о которых идет речь, дело примет совсем другой оборот.

– Не говори ничего Ане до завтра, – прошу его я. – Она станет переживать. Лучше уже после того, как мы распишемся.

– Конечно, я ей ничего не скажу… Только этот ее миллиардер и продажа в гарем – все выглядит очень странно.

Со стороны холла послышались шаги, и вскоре на кухню вернулась Аня.

– Вот, нашла.

– Дай фотографию, – попросил дед.

Птичка протянула ему выцветшую фотографию.

– Ну, да… Все сходится. Аня и ее дочь рядом с семейным отелем, – дрожащим голосом сказал дед. – То-то ты мне знакомой кажешься…