Сбежавшая невеста миллиардера

– Как, для какой? А то, что ее продали в гарем? Может, для этого и растили. Чтобы получить хорошие барыши за невинную невесту.

– Слишком проблемно, – отрицательно качаю головой я. – К чему похищать ребенка, подвергая себя опасности, в момент взрыва, тащить через границу, да еще и растить? Что-то не сходится.

– Согласен с тобой. Какую-то роль во всем этом играет Асад. Только какую?

– Пусть уже эти моменты выяснит следствие. Думаю, после того, как мы подадим заявление, Асаду придется унять свою прыть.

– Я хочу видеть… – прерывает нас Аня. По ее щекам катятся слезы.– Хочу видеть, где моя могила!

– Не стоит, – сжимаю ее руки я. – Ань, ну чего ты добьешься? Только расстроишься еще больше.

– Я хочу видеть то место, где я похоронена! Меня похоронили, Никита! Я мертва!

– Ты жива! Успокойся!

– Надолго ли я жива?! Если по документам мертва?! Именно поэтому мой отчим так вольготно себя чувствовал! Потому что на самом деле меня нет!!!

– У тебя есть паспорт! Значит, ты есть!

– Так… – посматривает на нас тяжелым взглядом дед. – Чует мое сердце, дело Ани пахнет керосином. Что-то там не чисто. Поехали в полицию. Пусть поднимают дела двадцатилетней давности. Если малышку Аннабель похитили, значит, должна быть причина.

– Обычно ребенка похищают, чтобы попросить выкуп, – прижимая к себе Аню, высказываю предположение я.

– Но за нее ничего не попросили. Вместо этого для чего-то вырастили.

– Ясно для чего – чтобы выгодно продать.

Аня вырывается из моих объятий и бросается к деду.

– Отвезите меня на кладбище, пожалуйста!

– Ладно, – вздыхает дед. – Возьмем джип и охрану. После того, как напишем заявление, скатаемся и туда. Сейчас разгар дня, на кладбище никого не будет.

– Разве это обязательно? – недовольно посматриваю на него я.

– Я должна, Никита. Должна увидеть место, где меня похоронили! – возмущается Аня.

Я заглядываю ей в глаза и вздыхаю.

– Поехали.

Спустя двадцать минут мы отъезжаем от нашего дома на бронированном джипе, битком набитом вооруженной охраной.

– А про моего родного отца вы что-нибудь знаете? – не унимается Аня. Она уже успокоилась, и о недавних слезах говорят только красные глаза и бледность.

– Твоя мать родила тебя совсем юной. К сожалению, про отца мне ничего не известно.

– А отчество? Моего отчима зовут Федором. Я же Анна Андреевна.

– Возможно, оставшийся в живых дядя знает чуть больше, чем я, Анечка. Увы, в то время незаконнорожденные дети не были редкостью. Тем более, здесь, у моря. Отчество могли записать по имени чудесного рыцаря-матрасника, растворившегося в закате. Фамилия у тебя по матери, понимаешь?

– Странно, что твой отчим оставил тебе прежние имя и фамилию, – удивляюсь я.

– Ничего странного. Просто сделать свидетельство рождения на украденного ребенка очень хлопотно. В другом городе, скорее всего, даже не поинтересовались, жив ребенок или умер. Есть свидетельство о рождении, и есть.

– Мне ведь на основе него даже паспорт выдали, – качает головой Аня. – Никому и в голову не пришло, что я похоронена.

– Может, это все чудовищная ошибка? – зажатый с двух сторон охраной, таращусь в кусочек окошка я.

– Боюсь, что нет, – бурчит рядом со мной дед. – Я помню тот день, когда их хоронили. Надеюсь, мне удастся вспомнить место.

– А бабушка? Она далеко от нас лежит? – спохватывается Аня.

– Нет. Все похоронены в одном месте.

Наша полиция – это что-то. Мы просидели в полицейском участке два часа, отвечая на вопросы следователя. Но счастье есть. У нас приняли заявление, пообещав заняться вопросом похищения и продажи человека, и даже подняли дело из архива.

– Скажите, а возможно ли найти моего дядю? – с надеждой взглянула на следователя Аня. – Понимаете, у меня больше нет родственников. Никого…

– Будем искать, Анна Андреевна.

– Только держите нас в курсе, – прошу я. – Мы сегодня вечером вылетаем в Москву, но обещаем быть на связи днем и ночью. Если удастся найти дядю моей жены, мы будем вам очень благодарны.

– Я не думаю, что его будет сложно обнаружить. Разве что он сменил фамилию.

– Спасибо.

– До свидания.

– До свидания.

К тому времени, как мы оказались на улице, уже было пять часов вечера. Ветер усилился. Казалось, он поставил своей целью рвать в клочья все вокруг. Пляжи в спешке закрывались из-за сильного шторма.

Мы забрались в джип, и машина двинулась в сторону Бахчисарайского шоссе, к городскому кладбищу.

Аня притихла. Положив голову мне на плечо, она смотрела в окно машины.

Я никогда не любил кладбища. Тоска смертная. Сразу начинаешь понимать, что рано или поздно окажешься здесь, под тяжелой каменной плитой. Но моей женушке взбрело в голову посмотреть, куда ее определили много лет назад. Вот и тащусь за ней следом. А деду – лишь бы развлекаться. Любое приключение как глоток свежего воздуха.

Вот и кладбище.

– Разрослось… – печально ухмыльнулся дед и первым выбрался из джипа. – Ребятушки, за мной.

Порывы ветра усилились – открытая местность располагала. Ветер поднимал в воздух легкий мусор. Пустые пакеты, обрывки бумаги. Как бы там ни было, природа постаралась, чтобы наше приключение оказалось особенно пикантным.