Сбежавшая принцесса

Положим, принцесса попросила у Ниии политического убежища, получила его и устроилась при ниийском дворе. Может же она тут найти себе жениха? Могут же кавалеры проявлять к ней внимание и, если будет на то разрешение короля, просить её руки?

«Мне не по статусу за ней ухаживать», — вынужден был признать перед самим собой Берт.

Несмотря на добрые отношения с королём, он оставался бастардом, и при дворе его не очень-то привечали и не считали завидным женихом.

«Я только поставлю его в неловкое положение такой просьбой», — сделал вывод Берт. Если бы королю даже вздумалось разрешить ему, скажем, из личной симпатии, — скандал вышел бы похлеще, чем с похищением. Потому что в похищении, по крайней мере, был бы замешан только сам Берт; в случае же с официально разрешённым браком король тоже оказывался замазан в грязи по уши.

Берт пришёл к неизбежному выводу, что у него нет ни единого шанса отстоять свой брак — ну, если только подхватить Лою и бежать с нею дальше, куда-нибудь в Мариан, скажем.

Размышления его прервал всё ещё встревоженный король.

— Конечно, лучше бы ты выкрал даму из Ньона, — попытался он взбодрить брата шуткой. — Это, пожалуй, даже добавило бы нам очков репутации в их глазах, — он хохотнул, поскольку шуточки над ньонскими дикими нравами всегда были в особой моде при ниийском дворе.

— Это уж точно, — растянул губы в бледной улыбке Берт, поддерживая шутку.

Получив, наконец, хоть какую-то ответную реакцию, король довольно улыбнулся.

— Всё хорошо, — ещё раз хлопнул он Берта по плечу, — устроим твою принцессу лучшим образом, не переживай.

— Благодарю, брат, — окончательно взял себя в руки Берт, рисуя на лице приветливость.

Они обменялись ещё несколькими вежливыми фразами, которые окончательно успокоили короля, после чего Берт откланялся.

Выйдя из приёмной, он направился во двор, взять экипаж для поездки в патриархию.

С каждым шагом на него наваливалась ледяная тяжесть.

Он машинально здоровался с придворными, которые попадались ему на пути, но совершенно не запоминал ни лиц, ни слов, лишь изображая привычно дружелюбную улыбку.

В голове стояла звенящая, холодная пустота.

Добравшись до экипажа и назвав кучеру пункт назначения, он откинулся на спинку сидения и прикрыл глаза, только теперь позволяя фальшивой улыбке стечь с его губ.

Грудь сдавливало непривычной, незнакомой болью, но он был слишком оглушён королевским решением, чтобы пытаться анализировать свои чувства.

«В конце концов, чего я хотел? — вяло подумал он. — Я ей не ровня».

Эта логичная и справедливая мысль не принесла ему никого облегчения, но он уцепился за неё и так и повторял её внутри себя всю дорогу.

«Да хоть дьявол!» — звенели в ответ в его голове её слова, которые она сказала, когда он обратил её внимание на их неравенство.

«Всё логично, — возразил он этим звенящим словам. — Тогда она была в отчаянии, и была готова на всё. Но теперь всё вернулось на свои места».

Берт полагал, что это справедливо, и что Лоя заслужила самой выбирать себе супруга, а не цепляться за тот единственный вариант, который мог спасти её в трудную минуту.

«У нас только в Ниии два подходящих принца, — тут же принялся перебирать в уме блестящих женихов он. — А если брать марианских и даркийских!»

Он совсем убедил себя, что король был полностью прав, и что он устроил судьбу Лои наилучшим образом, предоставив ей и соответствующий её положению уровень жизни, и полагающийся ей по статусу выбор супруга.

Он, Берт, в эту картину никак не вписывался, и его миссия и не могла выходить за рамки того, чтобы доставить принцессу ко двору.

Всё это было чрезвычайно логично и разумно; но почему же он чувствовал, как его накрывает болью столь мучительной, словно он потерял нечто самое драгоценное в своей жизни?

Глава девятая

Лоя вся извелась в ожидании новостей. Её немудрённые бытовые дела были полностью устроены служащими дипломатического корпуса, среди коих обнаружились и дамы, которые смогли подобрать ей пусть скромное, но чистое и вполне подходящее по фигуре платье. И вот уже час, как ей совершенно нечем было заняться, и она только нервничала, ожидая возвращения Берта и пытаясь предугадать реакции ниийского короля.

«Не отправит же он меня обратно, правда? — успокаивала она саму себя, сжимая пальцы. — Берт считает, что нет, а Берт его неплохо знает, ведь так?»

В который раз она прошла по комнате вперёд и назад.

«Ну! — в конце концов, ободрила она саму себя. — В самом дурном случае — я просто сбегу ещё раз!»

Удачный побег из Райанци придал ей мужества и веры в свои силы. Удалось однажды — удастся снова!

Её хрупкий оптимизм, впрочем, незамедлительно оставил её, стоило вернуться Берту. Она не смогла бы сказать, что именно в его облике пробудило в ней дурные предчувствия — он двигался как обычно и даже улыбался.

Возможно, дело было в том, что он смотрел не на неё, а словно бы мимо.