Сбежавшая принцесса

Берт подумал, что точно поможет этой девушке, даже если брат и будет им недоволен. В конце концов, нельзя же было бы завершить столь успешную двухлетнюю миссию таким неприятным поступком, как отказ попавшей в беду леди! Если откажет — он же потом всю жизнь будет вспоминать об этом с сожалением и досадой!

— Нет, я к вам… просительницей, — вдруг, собравшись, мотивировала свой отказ сесть леди. Голос у неё был приятный, и, по видимости, в нормальном состоянии — звонкий; но теперь он звучал несколько сдавленно от того, что она, очевидно, прикладывала усилия к тому, чтобы произносить свои слова.

По запинке, которую у неё вызвало слово «просительница», Берт предположил, что дама из гордых, и роль эта ей весьма непривычна — видимо, и впрямь в отчаянии.

— Я… — деревянно-неподвижные пальцы дёрнулись было с намерением вцепиться в ткань платья; но леди собралась, снова заставила свои руки застыть и не дрожать, и явно на одной силе воли, по-прежнему настойчиво высверливая взглядом его лоб, выложила цель визита: — Возьмите меня замуж, ваше сиятельство!

Только многолетний опыт работы дипломатом позволил Берту остаться невозмутимым; просьба была совершенно неожиданной и далёкой от любой из тех версий, что он успел построить внутри своей головы.

— Пожалуйста, — спохватившись, добавила дама, и снова сделала реверанс — скорее всего, чтобы иметь возможность спрятать глаза, уткнувшись ими, наконец, в пол.

Берт невольно стал перебирать в голове знатные райанские фамилии — пытался понять, что за семья у этой леди, и из-за чего от выбранного родителями супруга она надумала бежать не в монастырь, не с тайным возлюбленным, не к дальним родственникам, наконец, — а с уезжающим ниийцем.

«Отметь, ей нужен именно брак. Её родители так этого побега не оставят? Будут догонять и проверять?» — увидел в деле очевидную проблему Берт.

Между тем, леди, увидевшая в его молчании отказ, принялась, не вставая из реверанса, лихорадочно говорить в пол:

— Клянусь, ваше сиятельство, я буду идеальной женой! Я справлюсь и со светскими, и с хозяйственными обязанностями, я хорошо образована и ничем вас не опозорю, я в совершенстве владею ниийским… — она тут же и перешла на ниийский и принялась лихорадочно перечислять все те бесчисленные достоинства, коими должна была обладать идеальная жена.

Берту стало мучительно больно всё это выслушивать; хотя, чем дальше леди говорила, тем звонче и уверенней звучал её голос, в самом этом лихорадочном, быстром монологе отчаяние её проступало всё отчётливее.

— Ах!.. — вдруг подскочила она, прервав саму себя, и впервые устремила на него прямой взгляд — в её серых, отдающих в синеву глазах, стояла паника. — Я потом, в Ниии, если вам будет угодно, уйду в монастырь…

Голос её сорвался — Берт сделал вывод, что в монастырь ей совсем не хочется, и она высказала это от отчаяния, в попытке уговорить его.

Она нервно дёрнулась, опустила глаза, спохватилась и остановила пальцы, теребящие платье, заставив их вновь одеревенеть, и, кажется, набирала воздуха, чтобы выдать ещё одну порцию своих несомненных преимуществ в качестве пригодной для брака особы — но Берт успел первым, потому что у него в голове картина, наконец, сошлась.

— Именно замуж и именно за меня? — тихо и спокойно повторил он.

Она подняла на него глаза, напуганные и умоляющие, и теперь они показались ему гораздо более синими, чем сперва — возможно, потому что других вариантов тут не могло быть. Именно замуж — и именно за него, иначе бы леди высказала бы альтернативы. Но конкретно у этой леди альтернатив, очевидно, не было и быть не могло.

— Я бастард, ваше высочество, — напомнил ей Берт.

— Да хоть дьявол! — эмоционально всплеснула она руками, но тут же запнулась, осознав, что именно воскликнула, покраснела, мерно и аккуратно вернула руки на место, и вновь склонилась в реверансе с тихим: — Простите, ваше сиятельство.

Берт задумчиво взглянул на принцессу — о да, теперь личность незнакомки не оставляла сомнений. Племянница бывшего короля, последняя из старшей ветви Се-Ролов, по старшинству она имела преимущество перед королём нынешним — но при таком раскладе райанские законы отдавали корону мужчине. Король, конечно, предпочёл перестраховаться — и сделал это способом весьма премерзким.

Принцесса жила в замке у Торкийских гор и не стремилась к светской жизни, именно поэтому Берт никогда раньше не видел её и не мог узнать в лицо. В столицу она должна была прибыть как раз на днях — чтобы выйти замуж.

Её отчаяние было теперь Берту вполне понятно; в женихи король подобрал человека, постельные предпочтения которого гарантировали скорую кончину возможной претендентки на трон.

Этот ход короля вызывал у Берта омерзение ещё тогда, когда он только о нём узнал; теперь же ему стало жалко принцессу совсем уж нестерпимо.

«Брат меня убьёт!» — подумал он с истеричным весельем, потому что для себя уже всё решил, хотя ум дипломата и пытался ещё достучаться до него и заявить, что решение это не просто безрассудно, а катастрофично, а то и вовсе явится поводом для войны.