Сбежавшая жена дракона

Она долго молилась, чтобы подруга выздоровела, и они вновь вместе гуляли и радовались жизни.

Сквозь сон Лузария услышала, как ее зовут по имени. Открыв глаза, поняла, что еще ночь, а также то, что рядом с ней сидит… Валенсия.

— Вали? — тихо и неверующе произнесла драконица.

— Лузи, я вижу… Я вижу в темноте, а значит, не прокаженная. Я вижу, — со слезами на глазах шептала светловолосая девочка.

— Да хоть и не видишь, главное, что жива, — пискнула Лузария и обняла подругу, сильно сжимая ее плечи.

— А что со мной было? — спросила Валенсия, слыша, как хлюпает носом подруга. — Не плачь, Лузи. Это же я у нас плакса.

— Нет, теперь я тоже плакса, — выдохнула Лузария, смеясь сквозь слезы.

Долго девочки сидели на рваном, пропитавшимся плесенью, одеяле, молча, лишь изредка что-то спрашивая друг у друга. Их счастью не было предела. Они радовались, прижавшись друг к другу. Когда наступил рассвет, Лузария сказала:

— Значит ты нира?

— Да. И если видишь в темноте, то у тебя, возможно, есть зверь.

— Вероятно, — тихо согласилась Валенсия.

— Странно, но почему он тогда так странно и медленно себя проявляет? Или ты никтрот все же? — предложила Лузария.

— Не знаю. Может быть, это как и у тебя? Ведь раньше твоя губительная сила была больше и ты не могла с ней справится, а сейчас контролируешь ее. Хотя на меня она никогда не действовала.

— Да, моя сила исходит только тогда, когда я нахожусь с теми, у кого есть магические способности.

— Значит… я не никтрот, а оборотень? Но где зверь? Я не чувствую ничего.

— Я не могу тебе точно сказать, потому что сама ничего не понимаю. Ты же знаешь, чем я взрослее становлюсь, тем слабее темная способность.

— А если это вроде как защита от магии пока ты маленькая? — предложила Валенсия.

— Возможно, и чем взрослее, тем она меньше, — ответила Лузария.

— Но об этом никто не должен знать, — заговорщически прошептала Вали.

— Да, как и то, что ты видишь в темноте. Пусть будет для всех все также, как и раньше.

— Согласна, — просияла Валенсия, а потом произнесла. — Я так хочу есть.

— А я помыться, — честно ответила Лузария.

— Тоже же бы не отказалась, а то я невкусно пахну.

Лузария понюхала одежду подруги и, сморщив носик, почти выдохнула:

— Даже очень невкусно.

Девочки, засмеялись и дружно побежали в ванные комнаты, чтобы чистыми пойти в столовую и увидеть неверие в глазах детей и учителей.

* * *

Год спустя…

— Лузи, ты спишь? — раздалось в тишине маленькой убогой комнаты.

Но никто на вопрос не ответил. Светловолосая девочка недовольно скривила губки и вновь произнесла:

— Лузи, ты спишь? Встава-а-а-ай…

Из-под одеяла выглянула черная макушка и послышалось шипение:

— Уже нет… благодаря тебе…

— Не спишь!!! Пойдем купаться, — радостно прохрипела Валенсия, не скрывая своего восторга.

— Может завтра? — предложила Лузи, накрывая себя одеялом и рассчитывая поспать.

— Ну, Лузи, ты же обещала, что мы вновь пойдем учиться купаться, — обиженно произнесла Вали.

— Мм-м-м… — послышалась возня и бубнение, а потом тихий шепот: — Пошли, раз тебе неймется так поздно, когда все спят.

— Но я хочу научиться плавать, как ты.

— Научишься… но вода сейчас уже холодная, — зевая, сонно произнесла девочка.

— Теплее, чем на рассвете. Пойдем, ворчунья.

— Ладно, ладно, — недовольно сказала Лузи, понимая, что Вали от нее не отстанет, если что-то решила, то будет упрямо идти к этому.

Девочки оделись и стали перелазить через окошко своей комнатки. В сиротском приюте с десяти лет все девочки переводились в собственную комнату, как правило, рассчитанную на троих или четверых, но в связи с тем, что все отнекивались от двух подруг, им выделили одну, но очень маленькую по размеру.

Спаленка находилась в конце коридора, и вид из окна упирался в крышу, поэтому девочки поздним вечером повадились сбегать из приюта и учиться плавать. Лузария очень быстро научилась плавать, а вот у Валенсии все никак не получалось.

Утром погода была замечательная, но к вечеру стал подниматься сильный ветер. А сейчас погода на улице совсем не располагала к прогулке и тем более к купанию.

Малышки тихо пробирались по крыше, стараясь быть бесшумными, несмотря на то, что ветер трепал их в разные стороны. Лузария всю дорогу ворчала, а Валенсия хихикала, предвкушая плаванье.

Подойдя к морю, Валенсия сняла свои невозможно рваные ботинки и побежала к воде.

— Одежду сними или нас потом накажут, увидев мокрыми, — произнесла Лузария, снимая с себя одежду.

Валенсия улыбнулась ей, и быстро сняв застиранное выцветшее платье, оставшись только в сорочке, побежала к воде у берега. Как только Лузария подошла к ней, то Вали брызнула в нее водой и закричала:

— Лузи — ворчунья, — и побежала по берегу.

Лузария, определенно проснувшись от прохладной воды в лицо, бросилась вдогонку за ней. Бегала она быстрее подруги, поэтому через некоторое время догнала Вали и стала бултыхать водой в ее сторону, отчего светловолосая девочка вся промокла. Но Валенсия не оставалась в долгу, брызгая так, что и Лузария была полностью мокрой.

Огромные волны, поднявшиеся с моря, стали сбивать их с ног, и Лузи закричала:

— Вали, нужно немедленно уходить.