Сбежавшие мужья. Почему мужчины уходят от хороших жен, как пережить расставание и снова стать счастливой

Спустя три недели путешествий, в течение которых временами мне было невыносимо одиноко, я наконец села на обратный рейс где-то к востоку от Калифорнии, а прилетев, спотыкаясь и в слезах побежала навстречу мужу, чтобы упасть в его объятия. Я испытывала такое облегчение и счастье от встречи с ним. Оставался последний этап тура, но именно его я ждала больше всего: официального запуска продаж моей книги в городе, где я живу, – Монреале. Там должны были собраться все мои друзья (кое-кто должен был прилететь из самого Нью-Йорка), а также журналисты, коллеги и многие женщины, принявшие участие в проекте «Сестры», чьи истории легли в основу моей книги. Мы ожидали, что на мероприятии будет не меньше сотни человек. Это событие должно было ознаменовать мое триумфальное возвращение, стать лучшим днем в моей жизни!

Из аэропорта муж подбросил меня домой, а сам тут же умчался на работу. Это показалось мне немного странным: обычно, когда кто-то из нас возвращался из командировки, мы устраивались за чашечкой кофе и обменивались новостями. Принимая душ, я заметила в ванной длинный черный волос, но не придала этому значения. Однако позже, разговаривая по телефону со своей длинноволосой дочерью, я спросила, не заезжала ли она в последнее время домой. Дочь ответила, что нет – во всяком случае, в мое отсутствие. И я забыла об этом эпизоде.

Целый день я отходила от поездки и с нетерпением предвкушала запуск книги. Вечером, когда муж пришел с работы, я обвила его шею, прижала к себе и сказала:

– Я купила рыбу на ужин.

Он как-то странно на меня посмотрел и ответил:

– Все кончено.

– Что кончено? – непонимающе переспросила я.

– Наш брак. Все кончено. Я ухожу от тебя. Переезжаю к своей подруге.

В ужасе я буквально видела, как эти слова словно при замедленной съемке вылетают у него изо рта, обретают очертания и по воздуху подкрадываются к моей голове. Бум! Шок! Двадцать три дня я путешествовала по стране, чтобы, вернувшись домой, угодить прямиком под фуру в собственной гостиной.

Никогда прежде муж не говорил, что его что-то не устраивает в наших отношениях, что он подумывает уйти от меня. В предшествующие месяцы он забрасывал меня бесчисленными открытками со словами «люблю тебя всем сердцем», «спасибо за огромную радость, что ты приносишь в мою жизнь» и «ты – фундамент моей жизни, вчера, сегодня и всегда!». До самого этого момента я была по уши влюблена в него и искренне полагала, что и он – в меня. Если бы пятью минутами ранее кто-нибудь попросил меня описать свой брак, я бы с затуманенным от счастья взором пустилась распевать восторженные дифирамбы своему мужу – самому любящему, внимательному и надежному мужчине, мечте любой женщины, с которым мне бесконечно повезло. Иным словами, я ни о чем не догадывалась! Я слепо верила ему – и не только из-за тесной связи, возникшей между нами после череды успешно пройденных вместе передряг (болезни Альцгеймера у моей матери, его проблем со здоровьем и пересадки печени), но и потому, что сам он всегда представал эдаким эталоном высокоморальности и соблюдения приличий. Цельность и честность – вот что, по всеобщему мнению, составляло основу его личности. В голове не укладывалось, что он мог обманывать меня и изменять целых шесть лет (о чем мне вскоре предстояло узнать).

Муж принялся выкладывать подробности, которые мне вовсе не хотелось слышать – и в которых не было никакой необходимости. Он признался, что расстался со своей девушкой пять лет назад, когда узнал, что ему нужна пересадка печени: хотел, чтобы я о нем заботилась. Но едва рана затянулась, он вновь вернулся к ней. Когда он взял творческий отпуск и отправился в ЮАР, она поехала вместе с ним – хотя тогда он постоянно звонил мне и говорил, как одинок и как сильно по мне скучает. И «одиночная» вылазка на выходные в Вермонт, о котором он так красочно и подробно рассказывал мне, пока я была в командировке, на деле оказалась романтическим путешествием. Его подружка была в моем доме, готовила ужин на моей кухне и спала на моей кровати, пока я ездила по стране и рекламировала свою книгу.

Как психолог я сразу поняла, что браку действительно конец. Я не стала бороться с ним или объявлять войну, просто молча выслушала его рассказ – во всех жестоких подробностях, без подготовки, логического объяснения или угрызений совести. Ни слова об огромном значении его поступка, ни упоминания о нашей с ним совместной жизни. Как бы драматично это ни звучало, я чувствовала себя так, будто он вонзил нож мне в спину, провернул его и хладнокровно смотрел, как я истекаю кровью. А ведь я всегда старалась защитить его и утешить, когда ему было больно. Теперь же я осталась одна.

Я была совершенно раздавлена. Тело разрывалось на куски, эмоциональная боль сменилась физической, и все вместе было невыносимо. Сознание отказывалось принимать этот новый образ моего мужа, так вероломно вторгнувшийся в счастливую и безоблачную совместную жизнь, которой мы жили не один десяток лет. Муж словно стал голограммой: то же лицо – и при этом совершенно незнакомый и чужой человек.