Сбежавшие сестры

– Нет! – тут же воскликнула я. – Нельзя, обещайте мне, что вы этого не сделаете. Пожалуйста, Ян! Прошу вас, не надо!

Он подошел ко мне:

– Тише, тише. Я никуда не пойду, если ты этого не хочешь, Нелл, даю слово.

Сердце билось так часто, что мне стало дурно. Я спрятала лицо в ладонях и начала громко всхлипывать. Многие месяцы я ничего не чувствовала, но теперь эмоции вырвались на свободу и переполняли грудь, так что стало трудно дышать. Ян присел у моих ног, дождался момента, когда я перестала рыдать, и попыталась отдышаться.

– Лучше? – мягко спросил он.

Я кивнула.

– Иногда, знаешь ли, становится легче, если выговориться. Думаю, в твоем маленьком теле скопилось слишком много боли. Здесь ты в безопасности, Нелл. У этих стен нет ушей, ну а я нем как рыба.

Я взглянула ему в глаза и прошептала:

– Я убила человека.

Раскрыв свою тайну, я тут же испытала огромное облегчение.

– Расскажешь почему?

И вот, пока Олив лепила снеговика, а в очаге трещал огонь, я поведала Яну свою историю. Когда я закончила, он сжал мои руки и сказал:

– Я тоже однажды совершил убийство, Нелл, и, как и ты, сделал это, защищая близкого человека. – Старик утер мне слезы. – Я не смог спасти жену, но мне помогли незнакомые люди, и я оказался здесь, нашел жилье. Когда я переехал сюда, в доме царила разруха, так что я купил его по дешевке и уже потом привел в порядок. Физический труд помог мне справиться с болью и чувством вины. Мы с тобой вовсе не плохие люди, Нелл, просто оба столкнулись со злом и были вынуждены поступить так, как поступили. Я понимаю тебя, моя милая, и буду хранить твою тайну, зная, что ты никому не выдашь мою.

Как раз в этот момент в кухню вбежала Олив.

– Мне нужна морковка, чтобы сделать ему нос, угольки для пуговиц и еще шапка и шарф, и еще я проголодалась! Что с вами такое?

– Ничего, – улыбнулся Ян. – С нами все в порядке.

Проснувшись в рождественское утро, я почувствовала, как что-то изменилось, и дело было не только в том, что комнату заливал яркий свет, но и в необычной тишине. Я встала и подошла к окну. Холмы были покрыты свежим слоем снега, словно одеялом. Мне вдруг захотелось стать частью этой новизны и свежести. Я посмотрела на Олив, но та все еще крепко спала.

Я быстро оделась и спустилась на первый этаж. Генри лежал возле камина, но, стоило мне войти на кухню, он тут же поднял голову и завилял хвостом. Ян сидел за столом и чистил картошку.

– С Рождеством, Нелл, – с улыбкой поприветствовал меня он.

– С Рождеством, – отозвалась я.

– Олив не с тобой?

– Она еще спит.

– Будешь кашу?

Я покачала головой:

– Вы не против, если я схожу погулять?

– Возьми с собой Генри, – ответил Ян.

Я взяла пальто с вешалки, натянула на голову шерстяную шапку и открыла дверь.

– Идем, Генри, – позвала я.

Я пошла по тропинке. Пес бежал впереди меня, обрадованный неожиданной прогулкой. Он крутился между деревьями и обнюхивал живые изгороди. Время от времени Генри возвращался ко мне, принося в подарок веточки и какие-нибудь растения, выкопанные из-под снега, как будто специально проверял, все ли со мной в порядке. Его нос побелел, а к шкуре прилипли комочки снега, похожие на шерстяные катышки. В таком виде он был похож на какое-то инопланетное существо.

С каждым шагом я оставляла новые следы на нехоженом снегу, как будто на свете никого, кроме меня, не было, как будто я первый человек в истории, прошедший этой дорогой.

Радостно было побыть одной в это рождественское утро, погулять по этому чудесному месту, где тишину нарушали лишь далекий звон церковного колокола и тихий шорох снега, когда он крупой осыпался с веток деревьев.

Я прислонилась к изгороди и посмотрела на покрытые снегом холмы, которые сияли в лучах утреннего солнца, точно горы бриллиантов, чувствуя, как что-то переменилось. Как будто теплое дыхание лета коснулось моего сердца и сковавший его лед начал таять. Меня охватили спокойствие и умиротворение, которых мне так давно не хватало. Я словно очнулась от долгого сна, меня переполняла благодарность за то, что я оказалась в этом прекрасном месте в такой чудесный день. И еще кое-что: я больше не боялась. Пришло время вернуться в Бермондси, к семье. Я позвала Генри, и мы вместе пошли к дому. Теперь моя походка была не медленной, как раньше, а энергичной и уверенной. Ноги болели с непривычки, но я знала, что они окрепнут. Эти ноги понесут меня по тропинкам и через холмы, пока я наконец не окажусь дома.

Глава двадцать шестая

Эти мысли я держала при себе до Нового года, когда наконец пришла к Яну и сказала, что нам пора отправляться в путь. Через несколько дней я сообщила эту новость Олив. Генри спал под столом на кухне, а сестренка рассеянно поглаживала его ногой.

– Но мы ведь и так дома, – не поняла она.

– Это не наш дом, Олив, – осторожно возразила я. – Это дом Яна. А наш дом в Рэннли-Корте, где остались мама, Тони и Фредди.

– Значит, нам придется снова пуститься в бега? – забеспокоилась сестренка. – Мне кажется, я так больше не смогу, Нелл.

– На этот раз будет по-другому, – ответила я.

– Что значит по-другому?