Сбежавший тролль

Тролль-мудрейший был главой Совета троллей, потому что все считали его самым мудрым обитателем Троллхельма. Именно поэтому его называли Тролль-мудрейшим. Все знали, что он мудрый, поскольку у него была очень длинная борода, самая длинная во всей деревне, а такая борода, несомненно, являлась признаком величайшей мудрости. Конечно, в свое время его борода не была такой длинной, и в те времена Тролль-мудрейшему приходилось довольствоваться именем Тролль-довольно-мудрого. Но затем в один прекрасный день на встрече Совета было отмечено, что его борода стала длиннее, чем борода тогдашнего Тролль-мудрейшего, и тогда, после голосования в пользу Тролль-вполне-мудрого, он стал новым Тролль-мудрейшим.

(На случай, если вам интересно, что стало с предыдущим Тролль-мудрейшим, я должен сообщить вам, что он очень тяжело воспринял эту новость и еще много месяцев пытался искусственно вытянуть свою бороду. Но у него ничего не вышло. И вскоре после того, как его стали называть Тролль-некогда-мудрейшим, он впал в такую тоску, что пристрастился днем и ночью целыми галлонами пить зеленичное вино, пока наконец его имя не изменилось на Тролль-горький-пьяница.)

Так на чем я остановился? Ах, да, Совет троллей. Ну, первое, о чем нужно упомянуть, это то, что к тому времени, когда Тролль-папа появился в зале, Совет продолжался уже более трех часов и был не ближе к концу, чем в самом начале.

Видите ли, встречи Совета троллей не отличались краткостью. Да, они часто длились всю ночь и включали многочисленные дебаты и голосования, касающиеся, например, таких вещей, как отмена Ежегодного банного дня или ужесточение мер наказания кроличьих воров. Однако сегодня у Совета было еще больше тем для разговоров. Троллхельма достигли вести о том, что жестокий повелитель, когда-то правивший всем лесом, теперь мертв, и поэтому все существа, которых он сделал смертельно опасными — правдивые пикси, спуны, хюльдры, — снова стали безобидными.

— Теперь, когда лес снова стал безопасным и Мастер перемен мертв, у нас больше нет причин оставаться только на территориях троллей. Теперь мы можем охотиться за кроликами везде, где бы нам ни пожелалось, так ведь? — сказал один из троллей.

Вверх поднялась еще одна рука, на этот раз немного медленнее, поскольку она принадлежала Тролль-ткачу, который был довольно старым:

— И почему мы по-прежнему должны выходить из дома только после наступления темноты? Ведь теперь-то, конечно, нам не опасно выходить наружу и в светлое время. Мастер перемен мертв, его Ведьма теней где-то на севере, как я слышал, и все те существа, которых они сделали злыми, теперь снова хорошие. Никто не будет пытаться украсть наши тени или сделать нас злыми. Знаете, я иногда ужасно скучаю по солнечному свету.

Тролль-мудрейший немного помолчал, пережевывая эти предложения, словно они были какой-то неизвестной пищей и он не мог понять, нравится ли она ему.

— Это ужасно интересные предложения, — как раз говорил он, когда Тролль-папа нашел себе местечко в заднем ряду. — Вопрос в том, хотим ли мы изменить весь наш образ жизни потому только, что теперь лес стал безопасным. Некоторые из нас так привыкли к темноте, что волнуются, как бы свет не ослепил их. Кто-то, возможно, скучает по желтому солнцу, но у многих есть очень теплые чувства к тем дырочкам, которые человеки проделали в небе для нас. К тем дырочкам, которые пропускают наружу белые звезды и луну. Итак, я не говорю, что одно решение лучше другого, но если уж мы будем голосовать, то нам нужно учесть все эти фактичности.

На голосование было вынесено два вопроса. Вопрос о том, стоит ли вернуться к дневному образу жизни, и вопрос о том, следует ли троллям углубляться в чужие территории во время охотничьих вылазок. И как обычно, все проголосовали за то, чтобы все оставалось ровно так, как было раньше.

— А теперь, — сказал Тролль-мудрейший, — у кого-нибудь есть еще что-то, о чем вы желаете сказать?

И тогда Тролль-папа медленно поднял руку.

— Да? Ты. Да, ты, в заднем ряду.

В комнате повисло гробовое молчание, что было совсем не характерно для Советов троллей и заставило Тролль-папу почувствовать себя очень неуютно.

— Ну, это все мой мальчик, Тролль-сын, — сказал он.

Тролль-мудрейший кивнул.

— Да, это все он, это все он, — сказал он, как будто знал, о чем идет речь. Но потом, осознав, что на самом деле он понятия не имеет, о чем речь, сказал: — Твой мальчик?

— Да, он потерялся.

Все открыли рты от изумления.

— Нет, — хмыкнул Тролль-мудрейший. — Он не потерялся.

— Мы смотрели повсюду, но он пропал.

Тролль-мудрейший все еще выглядел беспечно.

— Тролльчата маленькие, и их легко потерять. Он где-то здесь.