Сбить на взлете

Она вдруг разревелась в голос, все время повторяя "Мама, мамочка". Не найдя ничего лучшего, придвинулся и прижал её к себе.

- Валя, Валенька, ее уже не вернешь. Валечка, ну успокойся, пожалуйста. Валя... Валюша...

Плакала, уткнувшись в мою грудь, а я обнимал девушку за плечи и чувствовал, как все ее тело содрогается от рыданий. Гладил по спине, по волосам, осторожно прикасаясь к удивительно гладкой коже на обнаженных плечиках. Затихла она не сразу, промочив мою гимнастерку насквозь и время от времени все-таки шепча "Мама, папа, братик Венечка". Интонация была такая тоскливая...

Сам не зная почему, стал сбивчиво рассказывать о своих родителях, выкладывая самое сокровенное и перескакивая с одного на другое. Как они мне обещали брата или сестричку, и как потом не поверил, просто не понял, что погибли под бомбами. И что дошло только на следующий день, когда перед уходом пробрался к закопанной местечковыми яме...

Пришел в себя, почувствовав на голове ласковые поглаживания девичьей ладошки. Валентина давно успокоилась. Чуть откинувшись, смотрела на меня, слушала, а в бездонных темных сейчас под вечерним небом серо-зеленых глазах танцевали огненные саламандры, отражаясь от яркого пламени костра.

Выпустил девушку, почему-то жалея исчезнувшего из моих ладоней ощущения ее бархатной кожи.

Потом, под покровом незаметно накрывшей нас ночной мглы, молча пекли картошку - углей уже давно хватало - ели, перекатывая на ладонях горячие клубни. Я иногда ловил на себе задумчивый взгляд Валентины и неожиданно догадался, что никакая она не гордячка - просто замкнулась в себе, не желая никому выдавать личное, самое затаенное, тяжелое горе.

Мы одновременно потянулись к развернутому пакетику с солью, стукнулись лбами, дернулись назад, и Валя, потирая над бровью грязными от подгоревшей картошки пальцами, заразительно засмеялась. Я тоже захохотал, глядя на тянущиеся черные полосы. Потом оттирал носовым платком ее лоб, девушка улыбалась, а мне вдруг очень захотелось больше никогда не видеть на ее лице слез, только такую красивую как сейчас, радостную улыбку.

Долго сидели, подкидывая дрова, смотрели в огонь, иногда переглядываясь и опять смеясь без всякого повода. Я исподволь любовался ею - платьице давно сползло, открыв не только круглые колени, но и стройные бедра до середины. Отсветы пламени плясали на гладкой коже, притягивая взгляд.

Валентина, подбросив в костер еще одну толстую ветку, потерла ладони, недовольно сморщилась, забавно поднимая уголками брови, сообщила, как будто оправдываясь, "грязные", поднялась и пошла к реке мыть руки. Из темноты берега крикнула:

- Вода теплющая, - вернулась, опять устроилась на своей тужурке и мечтательно протянула: - Сейчас искупаться бы...

- Кто ж тебе не дает? - удивился я, тоже вдруг почувствовав острое желание оказаться в речке. Стащил сапоги, откинул подальше "ароматные" портянки, потянул через голову гимнастерку. Снял и удивился - девушка по-прежнему сидела, обняв колени, и невидящим взглядом смотрела в огонь.

- Ты чего? Расхотелось?

- Нет, - помотала головой из стороны в сторону, взметнув свои белокурые волосы, - у меня купальника с собой нет. А идти потом в мокром белье... - передернулась, как будто за шиворот ледышка попала, завистливо посмотрела на полураздетого меня и вдруг, решительно поднимаясь, приказала: - Отвернись! И не вздумай подглядывать!

Распоряжение выполнил сразу, почему-то представляя, как она разоблачается и выглядит без всего - стройные ножки, высокая грудь... Пришел в себя, услышав быстрые удаляющиеся шлепки босых ног и крик "можно", повернулся, увидел краешек белых трусиков под аккуратно сложенным сарафаном и, содрав с себя оставшуюся одежду, побежал к речке вслед за девушкой.

Сделав несколько шагов по мелководью, рыбой ушел на глубину. Выплыл, нашел взглядом ее голову, отливающую серебром под светом полной луны, и саженками рванул к цели. Подплыл ближе, а Валентина, услышав плески, повернулась, погрозила пальцем "Не приближайся" и вдруг со смехом начала брызгаться. Не послушав - все равно в воде под ночным небом ничего не видно, одни контуры - подплыл ближе и ответил тем же. "Ах, так!", она нырнула, и вдруг почувствовал, как меня за ногу тянет ко дну. Вывернулся, нашел ее голову и сам несильно толкнул вниз. Всплыл, огляделся, начал уже беспокоиться, но тут же обнаружил появившуюся в паре метров барахтающуюся девушку. Рванул к ней, подхватил за локоть, потянул вверх.

- Дурак! Утопить же мог, - отплевываясь от воды, недовольно крикнула Валентина.

- Ты же первая начала, - отговорился и потянул к берегу.

Вцепившись в мою ладонь, сама начала подгребать свободной рукой и работать ногами. Ощутив дно, отпустила, встала, показав над поверхностью верх покатых плеч, откинула тяжелое серебро волос за спину и стала обеими ладошками оттирать воду с глаз.

- Колька, ненормальный. Я же не очень-то хорошо плаваю.

- Ну, прости, - виновато опустил голову, - не хотел. Думал, ты играешь.

- Дурачок, - неожиданно тихо, почти шепотом, ответила девушка.